Бубновый валет

И Матвей, который никогда не верил, что ему удастся долго морочить голову специалистам, признался, силясь улыбнуться побледневшими губами сквозь рыжие заросли усов и бороды:

— Третий год.

— Много продал?

— Четыре холста маслом, два рисунка.

— И только на Шагале засыпался? Не слабо. Вижу, ты спец.

Матвей ничуть не возгордился. Когда тебя хвалят за такое малопочетное занятие, как фальсификация, уж лучше бы ругали. И вообще, он хотел бы очутиться подальше от этого человека, все равно, ругал он его или хвалил. Но у бизнесмена в отношении Матвея была своя задумка:

— Не бойся, я не выдам тебя милиции. Наоборот, дам новую работу, лучше прежней. Не надо ни заниматься распространением, ни выдумывать новые несуществующие картины. Знай копируй себе на здоровье…

Так Матвей Пикаев вошел в преступный синдикат, промышляющий подделкой произведений изобразительного искусства. И стал там, по собственному мнению, не последним человеком. Помимо мастерства и опыта, которыми он охотно делился с другими фальсификаторами, именно Матвей, и никто иной, придумал обосноваться в Раменках-2. Где еще могла быть такая конспирация?

Так Матвей Пикаев ушел в полный и окончательный андеграунд. Эту шутку он отпускал в кругу понимающих людей, благо, кроме них, общаться было не с кем. Матери и сестрам хватало денежных переводов, которые он им регулярно пересылал. Друзья или уехали за границу, или вкалывали, позабыв о роскоши человеческого общения, или, разочарованные тем, что их подземелье «захапали какие-то фирмачи» (свою роль в этом деле Матвей, естественно, не афишировал), перестали собираться прежней компанией. Вопросов с паспортным столом и военкоматом у него не возникало, снимать комнату больше не было необходимости, все необходимое ему доставлял охранник. Чем Раменки-2 хуже башни из слоновой кости, о которой нет-нет да и возмечтает каждый творческий человек? Попахивает, правда, плоховато…

Матвей дышал, стараясь заполнить легкие городским смогом: по сравнению с атмосферой бункера даже он представлялся свежим, как воздух альпийского высокогорного курорта. Вся Москва ему, по контрасту, казалась чистой и многокрасочной. Художник купил на Кузнецком мосту белила для Олега Земского и колонковые кисти для себя и бесцельно побрел по вековой булыжной мостовой, решив позволить себе час отдыха. Солнце спряталось за тучей, и прохожие опасливо поглядывали на небо, должно быть, вспоминая прогноз погоды. У Матвея, конечно, зонта при себе не было. Обвыкнувшись под землей, забываешь самое элементарное: что летом может пойти дождь, что днем теплеет, а вечером холодает. Готовясь к выходу на поверхность, одежду тоже приходилось подбирать наугад, разве что советуясь с охранниками.

За время, прошедшее с последнего визита, в Москве произошли нерезкие, но изменения. Стало меньше бомжей… Не успел Матвей это отметить, как увидел, что навстречу ему движется прилично одетый, но заросший и словно бы одичавший тип. Взгляды прохожих с недоумением останавливались на нем и поспешно отскакивали, словно все боялись, что, если пристально посмотреть на это чучело, оно набросится на них. У типа была неопрятная рыжая, до середины груди, борода и белая кожа, как у узника, годами не видавшего солнца. Еще на нем была пикаевская замшевая куртка, и пикаевские расклешенные джинсы, и… Матвей не знал, плакать ему или смеяться, и ограничился тем, что перешел на другую сторону улицы, подальше от выставленного поперек витрины зеркала.

В бункере, оснащенном всевозможными удобствами, на стенах не висели зеркала, и Матвей Пикаев впервые догадался, что это не случайно.

А ведь Матвей направлялся на деловую встречу: такова была истинная причина любви к свежему воздуху! Один человек, как ему передали, настойчиво его разыскивает. Человек из его прошлого. Какими глазами он посмотрит на представшего перед ним узника замка Иф? А, не наплевать ли! Перед кем стесняться? Насколько Матвею было известно, с этим человеком он работал в одной системе. Они были связаны одной ниточкой. Просто один сидел под землей и делал копии с ценных полотен, а другой ходил по земле и прилагал усилия, чтобы эти полотна поскорее лишились своих законных владельцев и попали под землю. Еще неизвестно, кто чище…

— Я только что таракана в ванной поймал, — во всеуслышание огласил свое открытие Семен Семенович, входя с чайником на кухню коммунальной квартиры. Вместительные заварочные чайники были невинной моисеевской страстью, он менял их каждую неделю, доставая из запаса новый. — Утопил вражину в раковине. Настенька, ты не купишь на рынке средство от тараканов? Мелок «Машенька» или ловушки «Райдер», а можно и то и другое.

Настя вяло кивнула. Сегодня на ней было темно-синее платье в старозаветный горошек. Глаза ее были красными, то ли грустными, то ли утомленными.