Бубновый валет

Убийца строил план убийства, надеясь только на собственные силы. Передоверять убийство своим подручным, и без того засветившимся, он не стал, больше на их интеллект не рассчитывая. Они навели на его след милицию и обязательно втравят его в беду. Но если человек, которого он наметил убить, заговорит, беда получится еще горше. Необходимо было действовать спешно, но не впопыхах. Так, чтобы не навести на себя подозрения. И чтобы, в идеале, не вызвать подозрений относительно того, что совершено убийство. Собственного опыта у убийцы не было, просить свое криминальное начальство о помощи он опасался, потому что это обнаружило бы его некомпетентность, которая ставила под угрозу все предприятие, но, судя по прочитанным книгам, самым безобидным способом расправы с врагом представлялись яды. Соответствующей специальной литературы у него в доме не водилось, медиков в семье не было, да и вообще он сомневался в наличии руководства, подробно рекомендующего, как отправить ближнего своего на тот свет. Поэтому убийце ничего не оставалось делать, кроме как накупить на книжных развалах фармакологических справочников и поискать информацию в Интернете. На протяжении двух суток он, забросив срочные дела, изучал, сравнивал и размышлял, на второй вечер, а точнее, глубоко за полночь отшвырнул справочники и в отчаянии истоптал их тяжелыми ботинками. Отравление человека оказалось таким сложным делом, словно на этой планете не травился никто и никогда. Убийца засорил память сведениями, которые не могли ему помочь. В частности, он узнал, что самым сильным ядом, превосходящим воспетый детективщиками цианистый калий, является ботулин, одним миллиграммом которого можно отравить целый квартал. Узнал он также, что весьма ядовитыми являются вещества класса А, например морфин или стрихнин, продаваемые в аптеках исключительно по рецептам. Чтобы воспользоваться морфином или стрихнином, необходимо было раздобыть солидный рецепт, а завязываться еще как минимум с одним человеком — медицинским работником — убийце никак не хотелось. Что касается потенциально опасных веществ класса В, то с их недоступностью дело обстояло проще, но, судя по идиллической картине, описанной в толстенном справочнике «Видаль: лекарственные препараты в России», чтобы отравиться ими, следовало принять очень большую дозу, и даже тогда эффект не был гарантирован. С точки зрения авторов «Видаля», это было хорошо; с точки зрения убийцы, хуже некуда. Оставались еще такие редкие и трудоемкие способы отравления, как отравление ядом животных, гюрзы, кобры, какого-нибудь каракурта, сколопендры или гигантского паука под названием «страшный птицеед», обитающего в Южной Америке. Убийца подумал о том, что достать экзотическое животное в Москве не проблема. Проблема в том, как убедить его в нужный момент укусить не хозяина, а жертву: вследствие недостатка мозгов пауки не дрессируются. К тому же у убийцы вид паука, хотя бы заурядного, домашнего, серого, вызывал брезгливость. К тому же экзотическое животное — это долгая возня, и посторонние люди, и… возвращайся к началу.

Просвет наметился, стоило от медицинской литературы перейти к книгам, предназначенным для всеобщего пользования и предостерегающим рядовых граждан от совершения опасных действий. Они обратили взор убийцы к отвергнутым было фармакологическим средствам класса Б. Оказывается, даже некоторые антибиотики способны стать причиной летального исхода, соединяясь с этиловым спиртом, то есть алкоголем. То же самое относится к снотворным лекарствам… снотворным… Убийца помнил, что его друг, которого нельзя не убить, сам признался, что не засыпает без таблеток с тех пор, как его бросила жена. Вспомнить бы, как называлось то лекарство. Как-то на имо… Имодан? Имован? Проверить по «Видалю».