Будь Другом, Свет Мой, или Нега Лакшери-Паскудства (БДСМ, или НЛП)

Анна наполнила все четыре токкури и вернулась мужчинам. Встала на колени и присела на пятки рядом с кувшином-хибачи. Прикопала два токкури — большой и маленький в горячем песке.

— Хинатакан? — посоветовал Шели. — Солнечное саке?

— Тобикирикан! — решительно отверг Дымный. — Очень горячее!

Анна знала, что различают несколько степеней нагрева саке:

— «хинатакан» (солнечное) — 30 градусов;

— «итохадакан» (человеческая кожа) — 35 градусов;

— «нурукан» (чуть теплое) — 40 градусов;

— «дзёкан» (теплое) — 45 градусов;

— «ацукан» (горячее) — 50 градусов;

— «тобикирикан» (очень горячее) — 55 градусов.

Знала также Анна, почему Дымный воскликнул «Кагами бираки!», что означало «Открыть зеркало!» В древности зеркала были круглой формы и изготавливались из хорошо отполированной бронзы. Бочка сакэ тоже круглая, а в открытой бочке можно увидеть свое отражение. Свое ли?

— Ты хочешь поговорить о женщинах? — спросил Шели у Дымного. — Об обладании? О власти? О низких людях? О презрении? О ненависти? Или о самих Ян-Чжу и Конфуции? На что наводит твой свиток?

9. Вакансия

В это время Анна уже достала токкури побольше — саке в нем нагрелось до солнечной температуры, что и было необходимо для ее Хозяина, и поставила кувшинчик на специальную керамическую подставку — токкури-хаму. Шели подвинул мису на гобане, и Анна аккуратно, чтобы не расплескать ни капли, наполнила коробочку до половины.

— Она-гарэ тёдай? (Разрешите выпить из вашей чашечки?) — ритуально спросил Шели, и Дымный кивнул.

Анна наполнила мису еще раз — из маленького токкури. Горлышко обжигало пальцы. Как и просил Дымный — нужной степени нагрева, тобикирикан… Мастер выпил и подобрел — одними глазами указал на токоному: читай, мол.

— «Рассуждать о высоких вещах, занимая низкое положение, есть преступление», — прочитала Анна вслух. — Это Мэн-цзы…

— Не важно! — прервал Дымный. — Не мне теперь рассуждать. О высоких вещах. Преступление. Для меня — преступление.

— Ты строг к себе, — заметил Шели.

— Ничуть, — Дымный подставил коробочку под струю из токкури. — Чего достоин мужчина, который не умеет выбирать женщин или не умеет их воспитывать?

Вопрос был риторический, поэтому Шели ответил вопросом:

— Знаешь, когда проводят ритуал открытого зеркала? Когда распечатывают новую бочку саке? Когда повышаешь ступень мастерства в боевых искусствах. Когда открываешь новое дело. Когда переезжаешь в новый дом. Когда выбираешь новую женщину. Когда наступает юбилей. Когда проходит торжество в честь приезда очень важного гостя. В этих случаях открывают бочку саке и пускают мису по кругу. Каков наш повод?

— Уж точно — не юбилей, — голос Дымного зазвучал веселее.

— Вот и не… — Шели выругался, длинно и умело. — Новую женщину — выбираешь. Новое дело — открываешь. В новый дом — переезжаешь. Ну, тут, согласен, — условно. Важный гость к тебе пришел — я. А по поводу единоборств — сам знаешь — только скажи. Спарринг на любом оружии. Хоть на термоядерных ракетах, хоть на кометах, хоть солнцами будем швырять друг в друга. Хоть сейчас.

— Уже не то, уже не радует, — вновь загрустил Дымный.

— Хочешь, отправимся вдвоем по всем мирам, временам, городам и Взвесям? Или весям — тут не важно. Как там в Тронном зале говорили? Без пыли по ванили? Отыщем тебе новую сабку. Это же вообще не вопрос. И время проведем весело, и вакансию восполним. И тебя в строй введем. Ты ж пограничник, куратор. Как Граница без тебя?

— А как я без Яны? Какой же я теперь Мастер?

Анна слушала и запоминала, как и велел Хозяин. Весь этот разговор был всего лишь адаптацией, как бы переводом специально для нее, для Анны. И Анна уже начинала догадываться, зачем.

Между тем саке в токкури закончилось, и Анне пришлось еще раз обратиться к бочке-зеркалу. Дымный заметил, поморщился, и бочка сама преодолела нужное расстояние до гобана.

10. Дочь Вселенной

— Как мне теперь ее… любить? — чуть не плакал Дымный.

Интересно, как плачут такими глазами?

Вместо ответа Шели неожиданно продекламировал:

Каждая девочка — Вселенной дочь.
Помни об этом, будущий муж!
В каждой девчонке — Природы мощь,
Но спит, уткнувшись в медвежий плюш.

— Что хотел сказать? — коротко спросил Дымный.

— Не суди ее, — посоветовал Шели. — Она свой выбор сделала. Свой.

— Анна, — неожиданно обратился Дымный к чужой сабке; Анна вздрогнула. — Вот была ты эмиссаром в мире ванильном. Успела изучить порядки-обычаи?

— Относительно, — ответила Анна и еще ниже склонила высокую така-симаду так, что гребень теперь был параллелен полу. — Мое пребывание там было кратковременным, Господин.

А про себя подумала: «Но показалось вечностью».

— Вот едет твоя Анастасия в каком-нибудь красном спортивном авто…

— Анастасию возит служебная машина, Господин, — тихо сказала Анна, но Шели сделал знак: «Не перебивай».

— И впаялось это красное авто со всей дури в какой-нибудь джип. Выходят оттуда четыре мордоворота. Видят — за рулем баба. Кому будет звонить Анастасия. И раз, и два…