Будь моей Снегурочкой

     Посмотреть и поругаться было на что. Целый день вчера потратила на то, чтобы в избе порядок навести, а тут… Лепестки цветов по всему полу рассыпаны – красные да белые. В стеклянных стаканах… В стаканах! Свечки стоят, огоньками подмигивают! Их ведь мыть скорее надо в горячей воде, пока воск не прилип! А воду-то еще нагреть нужно! Да и свечи сами! Столько свечей нам на целый месяц хватило бы, а он все зажег!

– А это что? – поднялась я с постели, намереваясь тут же взяться за уборку. – Вино с самого утра пить удумал? А ты знаешь, что вино на голодный желудок пить нельзя? Язва будет – вот такая! – развела я руки в стороны. – А нужник зачем в дом притащил да на стол поставил? Да еще и поджег!

– Черт, Василиса, как с тобой трудно! – рассмеялся он, падая обратно на подушки.

– Ты чего смеешься надо мной? Развел тут!

– Я тебе приятно сделать хотел. А это не нужник, а фондю.

– Какое такое фондю? – нахмурилась я, стараясь не смотреть в чашу с коричневой жижей.

– Вкусное!

– Ты как хочешь, а я это есть не буду! – уперла я руки в бока. – Мне после твоих мухоморов вчерашних знаешь что снилось?

– Что? – ухахатывался он, вытирая слезы.

– Что мне в мужья пес твой достался!

– Правда? – отчего-то обрадовался этот шут, усаживаясь на кровати да поправляя свой красный халат, под которым пряталась одежда диковинная: брюки черные, сапоги высокие, рубашка белая да лента черная на шее, в бант аккуратный завязанная. – Василиса, а у меня для тебя подарки есть. Ты любишь подарки?

– Так кто ж их не любит? – с сомнением посмотрела я на него.

     Вот нутром чуяла, что неспроста это все происходит. Наверное, Дед Мороз сегодня утром тоже этой пасты отведал с мухоморами. То-то он не в себе…

– Если фондю со мной попробуешь, все подарки твоими будут, – кивнул он, а сам хитро на меня поглядывает.

     А я на жижу коричневую поглядываю, которая вызывает все что угодно, кроме аппетита. А подарки-то хочется! Я страсть как подарки люблю! Папка мне раньше частенько привозил: то аленький цветочек, то зеркало говорящее, то ковер-самолет. А муж не дарил. Все дочкам да дочкам.

– А давай! Но, если не понравится, есть не буду!

     Я сидела на скамейке и с недоверием следила за действиями Мороза. Взяв тонкую длинную палочку с острыми концами, он наколол на нее квадратный кусочек хлеба, клубнику и сыр. Вроде бы все это есть-то можно, да вот только после он палочку эту обмакнул со всем наколотым в коричневую жижу. И мне протянул, держа над тарелкой, но в руки не давал. Ждал, пока рот открою.

– Это точно не из нужника? – сморщила я нос, стараясь не дышать на всякий случай.

– Точно. Ну хочешь, я сам съем?

– Хочу, – тут же отозвалась я, выдохнув с облегчением.

     Все, что было на палочке, тут же пропало у мужчины во рту, и так он жмурился от удовольствия, так хитро поглядывал на меня сквозь опущенные веки…

– Ммм… – протянул он, облизывая палочку.

– М? – переспросила я, все еще пребывая в сомнениях.

– Ммм… – старательно закивал Мороз, проделывая манипуляции с клубникой, хлебом и сыром еще раз. – Попробуешь?

– А может… – искала я пути отступления.

– А подарков-то много...

     В общем, пришлось зажмуриться и попробовать. Жевала с неохотой, не дышала, но… О, великий сказочник! Как это было вкусно! До невозможности вкусно! Горечь вязкой массы, сладость клубники, солоноватый привкус сыра и пористость хлеба. Никогда такого не пробовала, но хотелось еще и еще. Я даже палочку у Мороза отобрала и блюдо странное к себе поближе подвинула.

     Очухалась только через несколько десятков минут, когда остались последние кусочки. И вдруг стыдно так стало, что я возьми и отдай все улыбающемуся Морозу.

– Просто вкусное очень блюдо заморское, – покраснела я, отводя взгляд в сторону.

– Я же говорил. – И моська такая самодовольная. – Подарки смотреть будем?

     Дед Мороз действительно заготовил для меня подарки. Разноцветные коробки с бантами прятались за печкой, но открывать я их не спешила, хоть и очень хотелось.

– А что я тебе за них буду должна? – вопросила я, пожевав губу.

– Ничего. Я ведь Дед Мороз. Я всем дарю подарки, – сделал он невинное выражение лица.

     В общем, я не поверила, но подарки открывать все-таки начала, потому как любопытство перебороло здравый смысл. В конце концов, брать с меня и так нечего.

– Ох, какая шубка! Это же соболя! – причитала я, рассматривая невероятную красоту. – Это мне?

– Все тебе, – с улыбкой поглядывал на меня мужчина, поплотнее завернувшись в свой халат. Сидел на скамейке, пока я открывала коробки. – Нравится?

– Очень! А это что? Сапожки? И шапочка меховая! И варежки! Ой, а это что за веревочки? – достала я из небольшой коробочки чудную конструкцию.

– Это белье.

– Какое такое белье? – нахмурилась я, рассматривая черное кружево.

– Ну, нижнее. Вот как рубашка нижняя, только белье.

     Я покраснела. Вся покраснела целиком и полностью, осторожно убирая веревочки обратно. Это же как же их и куда натягивать? Они ведь и не скроют ничего!

– Там еще колготки есть – теплые, с начесом – и брюки женские. И водолазка вязаная, – важно покивал Мороз, старательно пытаясь не заржать.