Здесь снова нужны мы, взрослые, и наша функция примера для подражания. С одной стороны, мы должны своим примером демонстрировать то, что уловили школьники: выбирать опции поведения, создающие для людей опору. А с другой стороны, нужно срочно понять, что и самим обидчикам необходима помощь. Вместо того, чтобы их осуждать, отвергать, ненавидеть и желать им зла, мы должны их увидеть и помочь стать сильнее. В противном случае мы будем использовать буллинг в борьбе против буллинга.
Хочу внимания
– Грустить – это так прекрасно, – говорит мне на тренинге одна девочка.
На этом уроке мы разбираем чувства, а конкретно – грусть.
– Что ты имеешь в виду? – изумленно спрашиваю я.
– У нас дома всем постоянно некогда. Никто не обращает на меня внимания, но когда я начинают плакать, все сразу начинают вокруг меня хлопотать, и это так здорово!
Когда я это услышал, понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. То, что рассказывает этот ребенок действительно очень грустно. Ей хотелось бы получать внимание, но оно достается лишь когда она плачет. Вполне допускаю, что родители считают ее плаксой. Но они, очевидно, не замечают, какой вклад вносят в эту ситуацию. Вспомните предыдущую главу: у девочки есть неудовлетворенные потребности. Чтобы их удовлетворить, она видит лишь одну возможность – плач. Он позволяет ей получить внимание и сочувствие.
Что объединяет нас, людей? Всем хочется внимания, хочется испытывать чувство принадлежности. К сожалению, многие дети не научились получать это положительным способом. Зачастую реальность учит ребят тому, что с помощью плохого поведения можно получить гораздо больше внимания, чем с помощью хорошего. Представьте себе класс, в котором 25 детей. Большинство из них послушно выполняют то, что требуют учителя, идеально вписываясь в систему. Но есть два ребенка, которые сразу бросаются в глаза: они всем мешают, ерзают, болтают, отказываются выполнять задания или задирают остальных учеников. Кому достанется больше внимания? Правильно – этим двум, которые нарушают правила, бастуют.
Я тоже не застрахован от того, чтобы неосознанно подпитывать негативные тенденции. Вот обед в семье Дуддек; моя тогда еще очень маленькая дочка только-только научилась есть с ложечки и жутко гордится собой. Я сижу напротив ее высокого стульчика и наблюдаю за тем, как она ест. «Она отлично справляется», думаю я и встаю, чтобы по-быстрому разгрузить посудомоечную машину. Тут слышу шлепок, оборачиваюсь и вижу, что моя девочка бросает еду на пол.
– Ах, мышонок! Кушай лучше ложкой, у тебя отлично получается! – говорю я дочери.
Она берет ложку, я радуюсь и отворачиваюсь к посудомоечной машине – и через мгновение снова слышу шлепок. Я оборачиваюсь к ней и говорю:
– Ах, ты, маленькая проказница! А ну-ка, кушай ложкой!
Вдруг до меня дошло, я будто прозрел: каждый раз, когда она делает то, что я одобряю, я начинаю хлопотать по хозяйству, а когда она делает то, что мне не нравится, я оборачиваюсь и подхожу к ней. Тем самым я подкрепляю модель поведения, которую вовсе не хотел подкреплять. Я очень рад, что осознал это задним числом, иначе бы вообще не заметил своей доли ответственности в поведении дочери.
Оба примера показывают, как быстро мы «учим» детей делать то, что нам кажется нелогичным, но с точки зрения ребенка, имеет смысл, поскольку тем самым он привлекает к себе внимание. И девочка из вступительного примера, и моя дочь – обе хотели, чтобы их увидели. Нам, взрослым, тоже хочется, чтобы нас видели, уважали, мы совершаем неразумные поступки, которые, однако, кажутся лучшим выбором: мы хотим заработать признание шефа и начинаем плохо отзываться о коллегах, чтобы выигрышнее выглядеть на их фоне. В стремлении к признанию нет ничего плохого. Однако способ, который мы выбрали для его осуществления, нельзя назвать социально желательным.
Теперь перенесите это на школы и на тему буллинга. Почему столь многие дети и подростки занимаются травлей других? Потому что надеются привлечь к себе какое-то внимание. Им это удается: не только педагоги и воспитатели, но и одноклассники обращают на них внимание, потому что там, где есть буллинг, всегда имеются зрители и группа поддержки. Дети растут в мире, в котором в таких медиа как Instagram, Snapchat или TikTok гораздо важнее казаться, чем быть. Детям хочется принадлежать к этому миру. Если раньше мы находили друзей потому, что были друг другу симпатичны, то теперь мы – утрируя – заводим дружеские отношения потому, что тот человек имеет определенный охват в социальных сетях. Эту тенденцию, несомненно, наблюдает каждый, кто хоть как-то связан с подростками.