Будь со мной честен

Я отвезла Фрэнка в школу и мыла пол на кухне, после чего собиралась пойти в Дом мечты и заняться своей главной миссией – портретом.

Меня так поразило неожиданное дневное появление работодательницы, что я не сразу нашлась с ответом.

– Что?

– Я давно не слышала, чтобы Ксандер играл на рояле. Мне нравится слушать его игру, когда я работаю. Я для этого и купила рояль.

– Хотите, я попробую включить музыку?

– Если бы я хотела послушать рояль, то уж как-нибудь додумалась бы нажать кнопку, – сердито заявила Мими. – Неужели ты со своим блестящим умом не видишь разницы между человеком и компьютером?

Она возмущенно покинула кухню.

«Мими все раздражает», – написала я в тот вечер в блокноте с единорогом перед отходом в постель, но по здравом размышлении исправила:

«Мими раздражает все, что я делаю».

Это больше походило на правду.

– Ксандер вернется к Рождеству, – задумчиво сказал Фрэнк на следующий день по дороге из школы. – У него нет семьи, кроме нас.

– У Ксандера нет семьи? – переспросила я.

– У него есть мать, отец, сестра и мертвая сестра, а больше никого, достойного упоминания, потому что он больше ни о ком не вспоминает.

– Мертвая сестра? Что с ней случилось?

– Не знаю. Буквально вчера вечером мама сказала, что Ксандер очень сильно напоминает ей одного близкого человека. Ты слышала когда-нибудь о Джо Ди Маджио?

– Ты имеешь в виду бейсболиста? Ксандер напоминает твоей маме Ди Маджио?

Я попыталась вспомнить, как выглядел легендарный спортсмен. Кажется, он брюнет. Может, большой нос? Симпатичный, хотя явно не Аполлон.

– Нет, Ксандер напоминает маме кого-то другого. А ты знаешь королеву экрана Мэрилин Монро?

– Ксандер напоминает ей Мэрилин Монро?

– Полагаю, ты не знаешь Мэрилин Монро, поскольку она женщина, а Ксандер – мужчина.

– Мне это известно, Фрэнк. И Мэрилин я тоже знаю. Сомневаюсь, что на всей планете найдется хоть один человек, не слышавший о Мэрилин Монро.

Фрэнк ненадолго задумался.

– А на Марсе?

– Насчет Марса не уверена. Так о чем мы говорили?

– Как я сказал, Джо Ди Маджио был женат на Мэрилин Монро сто семьдесят четыре дня в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году. Когда они проводили медовый месяц в Японии, Мэрилин решила съездить в Корею, чтобы выступить перед нашими военными. «Джо, ты никогда не слышал таких оваций», – сказала она ему, когда вернулась. «Вообще-то, слышал», – ответил тот. Перед самым Рождеством я буду учеником недели. Я должен встать перед классом и рассказать о своем происхождении и о своей жизни до сегодняшнего момента. Мне хотелось бы услышать овации, хотя я не особенно надеюсь, поскольку их до сих пор не получал ни один ученик. Даже мальчик, который попросил своего папу-пожарного поставить на школьной площадке пожарную машину и разрешить нам залезть на нее. Разумеется, я позаботился об антураже для своей презентации. Придет мама, и она обещала позвонить Ксандеру, так что он тоже будет. Фиона отпросится с урока.

– Я тоже приду.

– Спасибо, не надо.

В ночь перед презентацией Фрэнк вел себя еще беспокойнее, чем обычно. Слушая, как он бродит по дому, я в конце концов решила выйти посмотреть, не удастся ли заманить мальчика в кровать, пока он не разбудил Мими и весь город.

В гостиной горел свет, и Фрэнк говорил так громко, что его услышали бы даже на галерке самого большого театра на Бродвее. Затем свет погас, и на потолке вспыхнули звезды. Они постояли неподвижно и лениво закружились по комнате.

– С незапамятных времен человечество пытается разгадать тайны звезд и планет, населяющих нашу галактику, – торжественно продекламировал Фрэнк.

– Это твой старый ночник, – услышала я голос Мими. – Я спрятала его, когда ты пошел в детский садик.

Я выглянула из-за угла, умирая от любопытства, что там происходит. Фрэнк закрыл рояль и поставил ночник на крышку. Это была такая старая штука с лампочкой внутри, которая нагревает воздух и заставляет абажур с вырезанными на нем звездами кружиться все быстрее и быстрее.

– Я наткнулся на него, когда искал свои алебастровые шарики, чтобы поиграть с Фионой на перемене, и понял, чего не хватает для презентации.

– Этот ночник старше меня. Он принадлежал твоему дяде, когда тот был совсем маленьким, – сказала Мими. – Пожалуйста, береги его.

– Ты уже мне это говорила, когда укладывала его на хранение.

– Правда?

– Ты сказала, что мы лучше спрячем его и достанем, когда у меня появится свой собственный маленький мальчик. Что он хрупкий, и его надо положить в коробку и поставить на верхнюю полку. Там я его и нашел.

– Мы с тобой могли смотреть на него часами, – сказала Мими.

– Каждый вечер, половину моей жизни. Я скучал по этой хрупкой старой вещице, хотя понимаю необходимость бережного хранения. Девяносто процентов фильмов, созданных в эпоху немого кино, потеряны для истории. Их негативы, напечатанные на нестабильной и легко возгорающейся целлюлозно-нитратной пленке, погибли при пожарах в хранилищах, выброшены, чтобы освободить место для новых фильмов, либо рассыпались в пыль от небрежного хранения.

– Не могу поверить, Фрэнк, – сказала Мими. – Тебе уже почти десять.