Будь у меня твое лицо

– Зарплата? – вспыхивает миссис Сукхян. – Речь не о деньгах. – Она замолкает, становясь в позу, и наконец с торжественным видом произносит: – Скорее о том, какой мужчина оценит розовые волосы!

– Тебе нужно трезво смотреть на мир, Ара. – Мама глядит на меня. – Ему бы хотелось встретиться с тобой, пока ты здесь.

– Ну конечно, ему бы хотелось, – мрачно хмыкает Суджин. – Она на десять лет младше его и так молодой жены!

– Почему она уехала? – любопытствует Михо.

– Мне она никогда не нравилась, – многозначительно замечает миссис Сукхян. – Когда они только открылись, она так жутко меня подстригла, что мистеру Муну пришлось все потом исправлять. Думаю, она была пьяна.

Какое-то время висит тишина.

– Встреться с ним один раз, – умоляет мама. – Ну хотя бы разок. Разве я много прошу? Шанс на удачную жизнь для своей дочери? В Каннаме люди ненормальные – они ненормально живут. А здесь о тебе позаботятся. Ты будешь в комфорте. Всего один разговор – больше я ни о чем не прошу.

Закрыв глаза, я делаю глубокий вдох. Чувствую, как от Суджин исходит гнев, почти до истерики. Похоже, у меня правда получилось отвлечь ее. Ради Суджин я закрываю глаза, будто мне больно. На самом деле мне смешно. Мистер Мун! И кроха Мун!

– Оставьте это дело нам, – успокаивающе мурлычет Михо. – Будьте уверены: мы будем разговаривать с ней всю ночь.

* * *

Я в полном отчаянии. Мы выходим из кухни – мама попросила нас спуститься в погреб и принести ей несколько посудин белого кимчи.

– Вау, – шепчет Михо, когда мы бесшумно шагаем по главному коридору в сторону лестницы. Не знаю, почему она охает, – это просто старый дом со старой западной мебелью, которая никак не вписывается в архитектурные традиции Кореи. Он заметно отличается от красивых гостевых ханоков с инкрустированной перламутром мебелью и расшитыми шелковыми ширмами.

В подвале все заставлено тарами. Я направляюсь в угол с кимчи и выбираю самую маленькую посудину. Слева от меня Михо открывает один из самых больших кувшинов, и пряный, острый аромат наполняет затхлое помещение.

– Чудесно пахнет, – восхищается Михо.

Суджин хлопает ее по руке и закрывает крышку.

«Зачем ты сказала моей матери, что попытаешься меня уговорить?» – пишу я и показываю Михо.

– А почему бы тебе не встретиться с ним? – говорит она.

– Что ты несешь, ненормальная? – встревает Суджин.

– Я даже не беру во внимание факт, что ты порадуешь свою пожилую маму и заставишь ее замолчать – и это всего за десять минут! Но почему бы тебе самой не пойти и не взглянуть на свою альтернативную судьбу? – Михо поднимает крышку другого кувшина, макает палец в содержимое и облизывает его. Затем, повернувшись ко мне лицом, подруга пожимает плечами. – Я бы на твоем месте рассматривала каждый выпадающий вариант и оценивала бы, что мне подходит. Так ты будешь более уверена при принятии решений.

Я качаю головой. Возможно, этот подход работает в ее случае, но мне не нужно встречаться с мистером Муном, чтобы понять, какой будет моя жизнь здесь. И неважно, насколько он добр как человек и хорош как супруг, речь о другом – что будет читаться в глазах местных при виде меня. «Немая дочь слуги Большого Дома» просто станет по совместительству «второй женой господина Муна». Я скорее умру одна в центре большого города, слушая голос Тэина в своем телефоне. Но по-настоящему мне грустно от другого – мама думает, что для меня это лучший вариант.

– Что ж, – подает голос Суджин. – Михо вроде как и права.

Я сердито смотрю на нее.

– Твоя мама будет очень рада, если мы сходим и встретимся с ним. К тому же повеселимся!

Я яростно качаю головой.

– Ох, да перестань! Здесь все равно больше нечем заняться.

«Ты можешь с Михо навестить “Лоринг-центр”», – пишу я.

– Зачем мне туда? – сверкнув глазами, спрашивает Суджин.

* * *

«Сегодня Новый год. Возможно, его нет в этом дурацком салоне», – пишу я и показываю надпись Суджин, прежде чем направиться к гаражу с велосипедами. Ни у кого из нас нет перчаток, и по пути в город мы точно отморозим все пальцы.

– Ну ладно, тогда просто можем зайти в булочную, взять кофе и поздравить Хехву, – предлагает Суджин и расплывается в злорадной улыбке. – Пусть она нам сделает скидку!

Мы поворачиваем за угол, и Суджин ведет нас через один из внутренних входов. У нее хорошая память. Мы ездили на велосипедах совсем мало, и это было давно. Папа все еще держит велосипеды чистыми и смазанными, хотя сомневаюсь, что кто-то пользуется ими – все дети Большого Дома покинули свое гнездо.

На дорожке перед гаражом мы сталкиваемся с парнем в плотном черном пальто. Джун – младший сын семейства – удивленно смотрит на нас, держа руки в карманах, затем его лицо оживляет улыбка. Я не видела его уже много лет, с тех самых пор, как он ушел на обязательную военную службу. Мама рассказывала, что сейчас он – физик-ядерщик в правительственном аналитическом центре. Из всех детей Большого Дома он единственный до сих пор не женат.