Будапештская весна

Я люблю смотреть старые ленты кинохроники. В прошлом году один мой друг повел меня на киностудию, где мы отобрали кое-что для просмотра в домашних условиях. На одной из лент был увековечен орущий Муссолини, выступающий перед войсками, которые быстро бежали по экрану. На других лентах оказались автомобильные гонки, во время которых одна из машин, сбив ограждение, врезалась в трибуну; затем — бой быков, пожар в универмаге, бомбардировщики, оставляющие за собой белые хвосты дыма и разрывы бомб на земле; парк возле замка, олени, черные лебеди на пруду; круглый стол на каком-то важном совещании, где беззвучно шевелили губами важные господа в черных парах, и тому подобное.

Кто знает, каким образом попали туда и несколько метров выцветшей от времени пленки. Звук, сопровождающий кинокадры, был настолько искажен, что мы с трудом поняли, что диктор говорит на русском языке. Мы увидели крупного чернокожего мужчину и маленькую, хрупкую светловолосую женщину. И мужчины, и женщины были в античных одеждах. Негр что-то выкрикивал, женщина заламывала руки… Так это же «Отелло»!

Киномеханик уже хотел было сменить ленту, но мы попросили показать ее до конца.

Пока кадры бежали по полотну, меня охватило вдруг странное чувство, будто я уже видел эти кадры. Но когда? Я же в первый раз видел эту ленту… Сколько я ни ломал голову, ничего не мог вспомнить. И вдруг меня осенило: фрау Аделе! Конечно же, это была она! В брошюре о колхозном театре я видел фотографию, запечатлевшую и этого Отелло, и эти декорации. Наверняка кинохронику снимали именно тогда, а эта кинолента была из архива Мерени. Я верил и не верил своим глазам. Неужели эта хрупкая красавица и была моей спутницей, той самой фрау Аделе, похожей на попугая, которая ездила на конгресс в Берлин?..

Чернокожий великан на экране трепал свою жертву, а затем грубо оттолкнул ее от себя. Все это делалось быстрыми отрывистыми движениями, какими обычно отличаются все старые ленты. Вот Дездемона упала на колени и простерла руки к небу. Широко открытыми глазами, в которых выражались одновременно и отчаяние, и любовь, и сострадание, и внезапно охвативший ее ужас смерти, она смотрела на своего господина. Улыбки будто ветром сдуло с наших лиц. Несмотря на все несовершенство старой пленки, нас вдруг охватил тот душевный трепет, какой обычно испытываешь, встречаясь с настоящим искусством.

ЗЕЛЕНАЯ ФЛОРИДА ПОД ГОЛУБЫМ НЕБОМ

Наша команда состояла из десяти человек. На двадцать второй день нашей поездки по Америке мы прибыли в Майами. На автобусе исколесили утопающий в зелени полуостров Флорида, над которым висело голубое безоблачное небо. Погода стояла жаркая и душная, и, хотя все окна в автобусе были опущены, это не приносило облегчения.

Центральный нападающий нашей команды по водному поло Додо Рац разделся до трусов, сбросив с себя даже ботинки. Все его огромное сильное тело блестело от пота.

Наша машина проносилась мимо шикарных вилл и дачных домиков, окруженных садами, где росли субтропические растения — пальмы, манговые и апельсиновые деревья, кусты благородного лавра. Затем пошли небоскребы, потом — торговый квартал. Повсюду — кинотеатры, рестораны, ночные клубы, стриптиз-бары. Отель, в котором мы остановились, находился на самом берегу моря. Это было белое десятиэтажное здание, построенное в форме куба.

Однако по-настоящему мы ощутили тропическую жару только тогда, когда вылезли из машины. Небо было темно-голубым. Воздух душный, ни малейшего ветерка.

Наш гид мистер Финчи сказал нам, что такая сильная жара, по мнению ученых, обусловлена деятельностью солнечных пятен и что газеты сообщают о сильных магнитных бурях в эфире.

Разнеся свои вещи по комнатам, мы все встретились в холле, где гид раздал причитавшиеся нам карманные деньги на неделю вперед. Собственно говоря, нам полагалось по два доллара в день. Это, конечно, совсем немного, и, будучи еще в Чарлстоне, мы подняли бучу и даже грозились, разумеется в шутку, забастовать, и тогда нам выдали по пять долларов. Кроме того, мы хитрили, как только могли. Так, например, когда Блашко разбил свои очки, ему тотчас же выдали для покупки новых десять долларов. И тогда нам всем вдруг понадобились очки. А хитрец Анти Куруц даже выдумал, что у него плоскостопие, и минут пятнадцать с помощью рук и ног объяснял гиду, что это такое, пока в конце концов не выжал из него восемь долларов на подушечки.

Нашим гидом был мистер Финчи, высокий рыжеволосый симпатичный молодой человек, журналист по профессии, сотрудник журнала «Спортмагазин». Главный редактор этого журнала поручил нашу группу заботам Финчи, обязав его одновременно писать сенсационные корреспонденции.

Под вечер наша программа предусматривала прогулку на яхте, и потому мы поехали в порт. Возле отеля висела большая афиша, возвещавшая о завтрашнем матче. Я перевел ее своим коллегам, так как лучше других из нашей группы знал английский, который изучал еще в университете. Афиша возвещала, что матч команд по водному поло состоится в бассейне отеля «Версаль».