Будем как боги

– Ты любишь это место, – сказала Джинна. – Я думаю, не потому ли, что здесь опасно? Ограждение хлипенькое, один толчок – и Тедди-бир на дне…

20-21 июня 2026 года, г. Чикаго, Иллинойс

Борис устал.

Он выключил проектор, украшавший фасад их церкви портретом Ройзельмана, проверил электронного стража периметра (хотя, зачем он нужен? У храма круглосуточная охрана из бойцов Бриггса, прибывших накануне, но уже освоившихся, к тому же вирус оберегает их почище любого другого стража), потом подумал, не пройти ли ему на кухню.

Наверное, у этого помещения было какое-то другое, возвышенное название, скажем, трапезная, но Борис не знал его, и называл просторное сводчатое помещение, часть которого занимали столы, а другую – большая печь, плита, вместительная мойка и пара холодильников – по старинке, кухней. Тем более, что там была еда. А помещение, где есть еда, и ее готовят, это кухня, как ее не называй.

Борис чувствовал странную опустошенность, упадок сил, какую-то глухую тоску.

Итак, на сегодняшний день, он – самая любимая игрушка Льва Ройзельмана, считающего себя богом и получающего от этого удовольствие, как от секса.

Что до Бориса, то сейчас ему казалось, что он живет как-то по инерции, как машина, которую злодей-шахид разогнал и направил на толпу, а сам, скотина, выпрыгнул на ходу.

С другой стороны… а раньше было не так? Алкоголь, амфетамины, наркотики, секс – все то, о чем он последнее время даже не вспоминал, не говоря о том, чтобы вернуться к этому – разве не для того это все было, чтобы отключить его от реального восприятия мира?

Того мира, в котором у Бориса не было цели в жизни. Он – талантливый, даже гениальный ученый, но он никогда не мечтал о чем-то таком, что нельзя было назвать планом.

Может быть, теперь он, наконец-то, это понял. Может быть, именно потому он и чувствовал какую-то глухую тоску внутри себя…

К его удивлению, на кухне кто-то был, и этот «кто-то» оказался Клодией.

Борис поймал себя на мысли, что не видел, как Клодия ест с того момента, как они с Корделией покормили ее после «воскрешения». Вот и сейчас, Клодия не ела – она сидела за столиком с отсутствующим видом и, как показалось Борису, стрейфилась в телефоне.

Удивительно, как за несколько дней может поменяться привычный уклад жизни! До эпидемии люди то и делали, что «сидели» в своих гаджетах. Даже идя по улице в толпе, ты видел массу людей, уткнувшихся в свои смартфоны и планшеты. А сейчас – как отрезало, и это при том, что, хоть мобильная связь и работала с перебоями, но интернет-то никуда не девался!

С другой стороны – а о чем сейчас писать в блог? Что постить в Инстаграм? Фото своих болячек? Диагноз, которого и поставить-то некому?

Борис был бы очень удивлен, если бы узнал, что, на самом деле, так и есть. Интернет-общение, конечно, снизилось, но не замерло вовсе, и люди, действительно, вели в соцсетях «календари смерти», а Инстаграм, к ужасу не затронутого пока эпидемией Старого света, полнился фото опухолей и язв.

Впрочем, наверное, это все-таки не удивило бы Бориса настолько уж – он всегда был мизантропом. А вот то, что Клодия проводит время в Сети, стало для него открытием.

Тем временем девушка его заметила, но не отреагировала на его приход никак – ни хорошо, ни плохо.

Они вообще с Клодией до этого почти не общались, зато Борис, в некоторой мере, привязался к малышке Корделии, умной не по годам. Он даже помогал обучать Мэгги командам – пока безуспешно, хотя животное было умное, и порой вело себя более, чем осмысленно. В Борисе Мэгги души не чаяла, и была привязана к нему не меньше, чем к Корделии.

– Не возражаешь, если я возьму себе перекусить? – спросил Борис. – Я разогрею и сразу уйду.

– Зачем уходить? – буркнула Клодия, не отрываясь от телефона. – Поешь здесь, ты мне не мешаешь. Можешь и мне пару гамбургеров разогреть, если есть без зелени.

Борис прошествовал к холодильникам.

В одном из них лежали лотки с гамбургерами – их готовил кто-то из церкви, должно быть, раньше работавший в «Макдональдсе». Судя по всему, среди «прихожан» были и работники «Сабвея» – в другом холодильнике лежали штабеля сабвеевских футеров.

Борис «Сабвей» не жаловал, и отдавал предпочтение старым, добрым макбургерам.

– Есть с яйцом и перцем, – сказал он. – Без зелени. Будешь?

– Угу, – отозвалась Клодия. – В крайнем холодильнике пиво, захвати мне баночку, о’кей?

Борис поставил в две микроволновки по паре гамбургеров (себе он взял большие мексиканские бургеры; о чем Борис жалел, так это о том, что невозможно раздобыть приличного бурито или фахито – последнее время ему хотелось остренького), и пошел добывать пиво.

Взяв четыре пинтовки «Короны» (удачное название для пива по нынешним временам, с учетом того, что Янус тоже, по сути, был коронавирусной инфекцией), он вернулся к микроволновкам, вынул из них сэндвичи, кое-как уместил все на большом подносе, и отправился к Клодии.

Только подойдя ближе, он заметил, что в руке девушки не телефон, а простой белый прямоугольный кусок пластика, по которому та задумчиво водила острым концом ногтя.