Будем как боги

– А если я попрошу тебя не удивляться тому, что я делаю? – спросила Клодия. – Ты доверишься мне?

– Если ты мне расскажешь больше о том, как работают эти карты – то да, – сказал Борис.

Он чувствовал себя странно. Как-то по-новому, словно что-то мутное вытекало из него, очищая его изнутри.

Клодия встала со стула, подошла к Борису, наклонилась… и поцеловала его в губы. Борис, конечно, ожидал, что она поведет себя странно… но к такому он явно готов не был.

– Я так тебе понравился? – удивился он. – Не думал…

– Вообще-то, ты действительно мне нравишься, – заметила Клодия. – Но не сегодня. Не таким, какой ты сейчас, тем более, не таким, каким ты был вчера. Таким, каким ты будешь завтра.

– А ты знаешь, каким я буду? – удивился Борис. – Черт, у меня голова кружится.

Клодия коротко кивнула:

– Собственно, все люди меняются, но не каждый способен увидеть эти изменения в других. А у тебя выхода другого нет. Сейчас я лучше тебя понимаю, Борис. Даже знаю, что тебя сломало.

– А разве я похож на сломанного? – Борис расстегнул рубаху на груди. В кухне определенно стало душно. – Тебе не кажется, что становится жарковато?

– У тебя температура поднялась, – сообщила ему Клодия. – С поцелуем я передала тебе порцию наноботов. Своего рода ниндзя – они мимикрируют под что угодно, но ни на что другое не способны. «Янус» счел их инфекцией и атаковал, так что сейчас твой иммунитет воюет с ними, вызывая воспалительную реакцию. Это не опасно – Янус расправится с моими малышами за двадцать три минуты… но все это время Ройзельман в тебе будет занят, и мы сможем поговорить.

– Круто, – заметил Борис. – В тебе столько загадок! Я, наверное, должен был бы разозлиться на тебя…

– Но ты привык к тому, что тобой пользуются. Сначала одноклассники, которые списывали у тебя, и потому не трогали, как других; потом девушки, с которыми ты встречался, потом твой научник, для которого ты писал статьи, потом Фишер, потом Ройзельман, потом я… тебя так заездили, что у тебя даже мечтаний собственных не осталось. Знаешь, Борис, а ведь ты прекрасен. Твой интеллектуальный потенциал не меньше, чем у нашего самозваного божка. Вот только этот мощный инструмент не находится в твоей власти. Скажи мне, ты бы хотел освободиться?

– От чего? – удивился Борис. – Меня, вроде бы, в подвале не заперли, и наручников на своих запястьях я тоже не вижу.

У современного человека его кандалы внутри. Люди совершенствовали механизмы порабощения всю писанную историю человечества. Нам казалось, что мы становимся свободнее, но это не так – просто наши цепи становились невесомее – и, одновременно прочнее. Твоя цепь в твоем мозгу, Борис, но я хочу видеть тебя свободным.

– Почему? – удивился Борис.

– Я знаю, что ты уговорил Ройзельмана спасти меня, когда я была мертва, – сказала Клодия. – Признаюсь честно – тогда я проиграла Ройзельману. Но он знал, что второй раз я учту свои ошибки. Ему очень не хотелось возвращать меня к жизни, а ты сумел его уговорить.

– Честно говоря, мне это особых усилий не стоило, – буркнул Борис, чувствуя, что краснеет (хотя, возможно, это было от повышенной температуры).

– И все-таки, я у тебя в долгу, – сказала Клодия. – И думаю, что, если я сумею разорвать твои цепи, я отдам этот долг.

– Хорошо, – сказал Борис. – Значит, ты пытаешься остановить Ройзельмана. Почему?

– Он – безумец, – ответила Клодия. – Он только кажется нормальным. Его картина мира чудовищно искажена. Для него люди – только материал для того, чтобы доказать Богу, что он круче. Разве все происходящее не кажется тебе кошмаром?

– Не кажется, – ответил Борис. – Это и есть кошмар. Но что, если Ройзельман прав, и нам действительно надо измениться? Знаешь, ведь вирус создал не он, а я. А Гарри Фишер это спонсировал. А заказчиком выступали ВВС США. И Президент был в курсе, и… мне кажется, многие были в курсе. Мы готовили все это для России, для Китая, для Европы, Азии и Африки – а выстрелило оно у нас. Может, это правильно? Если люди такие – может, им не место в этом мире? Мы говорим о морали, о человечности – и выпускаем новые болезни только для того, чтобы разрабатывать для них лекарства, которые потом продаем! Мы считаем себя добрыми, но даже черти злее нас…

– И все-таки, люди другие, – сказала Клодия. – Тебе просто не повезло, ты был окружен людьми алчными и беспринципными. Но не все такие, есть те, кто физически не способен пойти по головам. Есть те, кто готов рискнуть всем ради другого, иногда даже незнакомого. Люди намного лучше, чем нам кажется. Впрочем, если ты не в состоянии отказаться от своей мизантропии – значит, я ошиблась в тебе…

– Я не мизантроп, – ответил Борис. – Если честно, мне просто плевать на людей. Лишь бы меня не трогали. Потому, что они постоянно лезут ко мне в жизнь. Постоянно указывают, руководят, чего-то требуют, будто я всем вокруг должен, а мне не должен никто…