Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Если Рекс не совсем тупой, то поймёт, что желанием общаться с ним сосед особо не горит. Во всяком случае, язык тела должен ему об этом поведать. Сесиль как-то говорила, что, скрестив руки подобным образом, человек принимает закрытую позу, тем самым без слов заявляя собеседникам, что не настроен на ведение разговора. Льюис так делал постоянно, что во время занятий, что в столовой, дожидаясь своей очереди, что по вечерам, прогуливаясь по школе… Да он и в кабинете Сесиль неоднократно так поступал, а она не уставала повторять, что, тем самым, он сам отталкивает от себя людей.

Разве он спорил?

Нет, конечно!

Метнув взгляд в сторону зеркала, Льюис зацепился за своё отражение, и, честно говоря, оно его нисколько не порадовало. В глазах не было уверенности и ледяной холодности, которыми он планировал себя окружить во время представления соседу. Только растерянность и удивление, порождённые недавними событиями, когда всю заготовленную заранее речь слили поступки Рекса.

Льюис кашлянул, стараясь не столько привлечь внимание к своей персоне, сколько собраться с мыслями, сосредоточиться и попытаться вернуть утраченное преимущество.

Рекс наблюдал за собеседником с едва скрываемым интересом, и это выбивало из колеи. Льюис ненавидел, когда на него так смотрели. Сильнее раздражался лишь в тот момент, когда к нему пытались прикоснуться или подойти вплотную.

Его от этого не тошнило и не колотило в ознобе, но приятного точно не было. Он дрожал, но не от предвкушения, а от фантомной боли, что зарождалась в каждой клеточке тела и буквально пронизывала его с ног до головы. Если собеседник ещё и смеялся, положение становилось невыносимым.

А потом пробуждалась агрессия, выброшенная единым порывом, и больно становилось уже не Льюису, а его противнику. Это неумение контролировать эмоции и желание причинить боль первым, было одной из наиболее весомых причин для посещения кабинета психолога, но далеко не единственной. Закрываясь от посторонних, Льюис пытался перестраховаться на всякий случай и не натворить ошибок, о которых в дальнейшем можно было пожалеть.

Постепенно настигало успокоение, паника отступала, и Льюис нашёл силы для продолжения диалога, перестав замечать взгляд, оценивший его от макушки до пяток.

Он не знал, какие мысли преобладают в голове Рекса, но подозревал, что впечатление сложилось не особо лестное. В общем-то, находился близко к истине.

Рекс был не в восторге, и дело заключалось не в том, что его сосед оказался внешне отвратительным, манерным или ещё каким-то таким, не слишком привлекающим, а больше отталкивающим. Основная причина неприятия состояла в том, что Рекс подсознательно чувствовал отторжение, льющееся стремительными потоками и направленное – почему-то – в его сторону. Без особых на то причин.

Поднимаясь по лестнице, Рекс мысленно повторял просьбы о том, чтобы сосед оказался тихим, незаметным существом, готовым целыми днями просидеть за учебниками, не вмешиваясь в его жизнь. В какой-то степени он получил желаемое. Сосед уж точно не походил на душу компании, желающую привлечь каждого встречного к общественной работе или затянуть в свой кружок, чтобы одиноко не было. Но тихим и незаметным он тоже не был. В горящем взгляде прочитывался вызов, голубые глаза потемнели от концентрированной ненависти, и лицо слегка исказилось от осознания досадной необходимости разделить личное пространство с человеком, пришедшим со стороны.

Если бы не эта гримаса, походившая на оскал зверька, всерьёз собирающегося броситься в атаку, соседа можно было бы назвать милым, потому что на первом этапе Рекс не обнаружил ничего такого, что могло бы оттолкнуть.

В комнате царила идеальная чистота, никаких грязных носков, сантиметрового слоя пыли или сладких духов, способных создать отрицательный имидж.

Форма в чудесном состоянии, тёмные волосы красиво уложены. Так, чтобы одна прядь спадала на лицо, не делая его женственным, но при этом капельку смягчая общее восприятие.

Портили картину лишь немного подрагивающая нижняя губа и слегка обнажившиеся зубы, коими он, несомненно, жаждал вцепиться Рексу в глотку и рвать до тех пор, пока не почувствует на языке привкус крови и не отпразднует победу.

– Рекс Мюррей? – поинтересовался незнакомец.

– Да. А ты?