Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Однако у Рекса были свои планы на этот вечер и на это место. Упоминание о билетах в последний ряд проскользнуло в его речи не просто так, а с умыслом, вполне осознанно. Оно несло в себе тот самый смысл, подразумеваемый обычно влюблёнными парами.

Льюис чувствовал себя неловко. Хотелось бы сказать, что немного, но, на самом деле, смущение его от происходящего било все рекорды. Он вроде бы поддержал инициативу во время разговора, но сейчас снова начал задаваться вопросами относительно того, насколько совершаемый поступок благоразумен и стоит ли вообще рисковать.

Несмотря на то, что зал был занят не более чем на половину, Льюису казалось, что в случае форс-мажорных обстоятельств они с Рексом окажутся перед огромной толпой, и все эти люди будут на них смотреть. Кто-то с осуждением, а кто-то, с трудом сдерживая нервные смешки, рвущиеся из груди.

– Рекс, – прошептал он.

– Да?

– Ты думаешь, это…

Льюис не договорил, потому что ладонь, до этого момента скользившая по его бедру, переместилась выше, и пальцы легко, практически невесомо провели по ширинке, вдоль молнии, а потом – обратно, гораздо увереннее, нежели в первый раз.

Льюис откинулся на спинку сидения и запрокинул голову, вцепившись пальцами в подлокотники.

– Что именно?

– Нормально? – произнёс, закрывая глаза и мысленно пытаясь абстрагироваться от происходящего. – То есть…

Рекс усмехнулся. Он ничего такого ненормального в ситуации не видел, находя её вполне подходящей и даже закономерной.

В слабом свете он умудрялся смотреть на Льюиса и любоваться тем, что видел, получая в полной мере эстетическое наслаждение. Этот профиль он наблюдал уже неоднократно, однако утончённая красота – именно, что аристократическая – постоянно приковывала к себе взгляд – отворачиваться не хотелось вовсе. Зато хотелось прикоснуться к волосам, отводя их назад, провести ладонью по шее, повторить линию слегка выступающих ключиц, прикрытых во время школьных будней шейным платком, входившим в комплект униформы. Ключицы у Льюиса и, правда, были той деталью внешности, что способна с лёгкостью стать чужим фетишем – почти порнография. Серьёзно.

Льюис по-прежнему не любил переодеваться в присутствии посторонних, но иногда всё-таки забывался, и Рекс, стоя перед зеркалом, поправляя манжеты своего форменного пиджака, наблюдал, как одна за другой застёгиваются или же, напротив, в зависимости от времени суток, расстёгиваются пуговицы на рубашке. Ключицы либо обнажаются, либо оказываются скрыты тканью.

Первый случай Рексу нравился гораздо сильнее второго.

– По-моему, уникального понятия нормальности не существует, в принципе, – прошептал, наклонившись ближе и прихватывая мочку уха зубами.

Льюис распахнул глаза, немного повернул голову, мысленно порадовавшись тому, что и попкорн, и кола остались исключительно в перспективе, потому что в противном случае, он вывернул бы и первое, и второе на себя в тот самый момент, когда Рекс только-только к нему прикоснулся.

– Я просто…

– Не привык к такому. Я знаю, детка, – выдохнул Рекс, проводя пальцем по подбородку Льюиса, прижимаясь к губам.

Льюис, несмотря на дикую неуверенность, сквозившую в голосе, на прикосновение ответил. И не без удовольствия.

– Снова корочку ободрал?

– Привычка. Никак от неё не избавлюсь.

– Я с тобой однажды реально вампиром стану, – усмехнулся Рекс, слизывая кровь, выступившую на пострадавшей губе.

– Знаковая роль в твоей жизни будет, – иронично заметил Льюис, вцепившись пальцами в ткань толстовки и не отпуская, стискивая с каждым мгновением всё сильнее.

– Да я и не возражаю, в общем-то.

Льюис вздрогнул, когда кожу на шее царапнули зубами. Вернулся мысленно в осенний вечер, когда стоял на балконе, а рядом с Рексом отирался Альберт, наряженный в платье. Хотел ли Льюис тогда оказаться на месте младшего Кейна? Хотел, несомненно. Может, не до конца отдавал себе в этом отчёт, может, просто отказывался это принимать, но теперь без лишних сомнений признавал, что, да, хотел.

Он вновь прихватил губу зубами, потревожив в очередной раз пострадавшее место, не позволяя ему зажить. Боль была слабой, но, что примечательно, не раздражала и не вызывала негативных эмоций – она ему пришлась по вкусу.

Рекс скользнул ладонью ему под кофту. Пальцы были тёплыми, гладили размеренно, нежно, переместились на застёжку джинсов и замерли.

– Сколько до конца фильма осталось?

Льюис вытащил из кармана телефон, посмотрел на дисплей и произнёс тихо:

– Десять минут.

– Значит, должны успеть.

– Успеть?

– Ну да.

Прозвучало настолько уверенно, что Льюис не начал спорить, поняв, насколько занятие обречённое выйдет. Ему и не хотелось, несмотря на то, что здравый смысл пытался периодически достучаться, попытаться напомнить о своём существовании.

– Только одна просьба.

– Да?

– Будь паинькой.

– И тихоней?

– Вообще замечательное решение.

– Буду, – пообещал Льюис, прикладывая ладонь к губам.