Будни «Чёрной орхидеи» (СИ)

Он помнил, как впервые подставил друга ради приятелей. Часто возвращался мысленно к этому происшествию. Думал, как сложилась бы жизнь, не оболги он тогда Роуза.

Ровно четыре года назад. День в день.

Гаррет знал наверняка. Тогда они тоже праздновали Хэллоуин.

Всего четыре части состава – по школьным меркам – преступления.

Кабинет, сигареты, огромное количество дыма от раскуривания этих самых сигарет. И не только сигареты. Ещё и травка.

Спасибо, что не кокаин и не таблетки.

Соучастники.

Глен Томпсон и его команда. Точнее, наоборот. Команда и Глен, недавно вошедший в её состав. Остальные – сплошь старшеклассники, принявшие тех, кто был на несколько лет младше, в свои ряды. Позволили провести время в компании элиты, и Гаррет этим гордился. Теперь понимал, что они с Гленом были всего лишь фагами для своих мастеров. Мальчики на побегушках, нелепые «шестёрки», а тогда это знакомство представлялось невероятным достижением.

Одно обстоятельство.

Незапертая по причине забывчивости дверь.

Один случайный свидетель.

Розарио Астерфильд.

Необходимость ответить за нарушение порядка перед лицом прежнего директора.

Роуз не побежал к руководству школы, желая настучать на баскетболистов. Вместо этого предпринял попытку вразумить Гаррета и вытащить его из этого вертепа, развернувшегося в пределах одной пустующей аудитории. Именно так он оказался с ними на одной территории. Именно по этой причине был одним из тех, кого притащили к директору в числе виновных.

Один шаг, отделяющий от жирной точки в финале дружбы.

Сообщение от Глена Томпсона с текстом, что и ныне просматривался на сетчатке, стоило только вернуться в тот день.

Ты же понимаешь, что они нас убьют, если мы скажем правду?

Гаррет понимал, но не знал, что делать.

Второе сообщение послужило руководством к действию. И всё развернулось стремительно. Гениальная режиссура, минимум осечек.

Один из старшеклассников Гаррета толкнул. Не случайно, а вполне целенаправленно, передавая в этой суете пачку сигарет и несколько самокруток, подмигнул, давая добро на совершение Поступка. На самом деле, мелочного и гадкого, но им представлявшегося чем-то, схожим с подвигом с большой буквы.

Гаррет сделал то, чего от него ожидали. Воспользовался тем, что молния на школьной сумке Роуза, в которую тот собирал конфеты, была открыта, и незаметно подбросил доказательство вины человеку, который вообще никакого отношения к вечеринке не имел и пострадать не должен был ни при каких обстоятельствах.

Как в том анекдоте. Он просто проходил мимо.

Роуза обвинили все. Гаррет до последнего молчал, надеясь, что его не спросят. Надежды оказались напрасными.

Роуз смотрел на того, кого ещё продолжал считать другом.

Гаррет видел, что в уголках глаз у Астерфильда поблёскивают слёзы. Зубы настолько часто прихватывали нижнюю губу, что, казалось, скоро от неё живого места не останется – будет одно лишь кровавое месиво.

– Марвел, – донёсся до его сознания голос директора.

Гаррет ждал. Сам не знал, чего именно, но ждал. Какого-то сигнала, что ли. Знака, помогающего понять, как поступить в дальнейшем. Определиться и перестать компостировать мозги, что себе, что окружающим.

– Скажи правду, Гарри, – тихо произнёс Роуз.

И данная фраза стала тем самым знаком, определившим исход ситуации.

До этого момента Гаррету не доводилось видеть Роуза плачущим. Осознание, что он умеет плакать, удивляло.

Ещё больший шок вызвала просьба, потому что Роуз никогда ни о чём не умолял. Три слова, им произнесённые, были криком о помощи, признаком отчаяния, побившего все установленные планки.

Новые открытия едва не склонили чашу весов в сторону Роуза, но на плечо легла чужая ладонь, сдавила, давая понять, что и как следует подать.

Правду Гаррет сказал, свою, точнее, навязанную старшеклассниками и Гленом. Когда дело дошло до проверки личных вещей, среди многочисленных сладостей, собранных в школьную сумку, у Роуза обнаружились и сигареты, и трава.

– Спасибо, что поддержал, друг, – произнёс он, появившись в столовой, спустя неделю после происшествия.

Чем Роуз питался всё это время, Гаррет не знал. Может, ел конфеты, служившие напоминанием о моменте провала, а, может, заботливый Кэндис что-то приносил. Скорее, всё-таки второе. На одних только сладостях Роуз бы долго не выдержал.

Но это – потом.

А в тот вечер сил на сарказм и ядовитые интонации у Роуза не осталось. Его наказали и едва не исключили из школы. Вызывали родителей, чудом разрешили возникшие разногласия. Запись в личном деле так и не появилась, на бумаге Роуз остался учеником с кристально-чистой репутацией, зато по школе расползались слухи о его проступке.

На следующее утро проснулся Гаррет рано, но не потому, что муки совести заедали. Они мучили его перед сном, но были раздавлены и капитулировали. Причиной раннего пробуждения стало сообщение о необходимости встретиться и поговорить.

Место встречи было выбрано так себе, доверия не внушало. Внутренний голос подсказывал Гаррету, что лучше бы ему никуда из комнаты не высовываться, но совет был проигнорирован.