Будни добровольца. В окопах Первой мировой

Наконец вскоре после объявления приказа был сделан вывод: отличная хрень! «Для особого применения», само собой, не означает, что 1/96 потащат туда, где пожарче, – напротив! Те, кто поумнее, объяснили: нам придется подхватываться там, где в ближайшие недели образуется какой-то бардак.

Всё верно – так всё и вышло.

Капитан был горд этим назначением.

Раздав почту, он произнес необычно длинную речь: командир полка уже после 15 мая назвал 1/96 «железной батареей». И вот новое свидетельство того уважения, которым пользуется 1/96. Каждый должен гордиться этим и отдать все силы, чтобы сохранить это славное звание.

– Вы в курсе, что здесь у нас всё еще одна из самых оживленных точек на Западном фронте. Тем больше я вас прошу, чтобы вы вели себя достойно. Вы обязаны сделать это ради себя и ради павших товарищей. Сегодня вечером батарея перейдет на новую позицию под Суше. Смирно, разойдись!

Суше? Райзигер вспомнил о своем сне. Суше, Каренси, Живанши – они довольно часто упоминались в армейских сводках в последние недели. Хм.

День прошел спокойно. Личный состав был заряжен напряжением, раздражителен, угнетен.

Только когда пришли передки снабжения, громыхание орудий и фырканье лошадей вернули им равновесие духа.

Батарея отправилась в путь. Переход был недолгим, спустя час уже вышли на новую позицию. Это было сельское кладбище.

Перед ними в низине вскипало пламя. Где-то там и находился Суше.

Приступили к обустройству позиций. Насколько это было возможно в темноте, справа и слева от орудий выкопали ямы под привезенные боеприпасы.

Вырванные из земли надгробия, покрытые дерном, образовывали перед орудиями неплохие заслоны.

Укрытий для жилья не было.

Спали прямо под открытым небом. В ту ночь Мозель и Штойвер остались на батарее. Фрике было приказано немедленно наладить наблюдение на пехотной позиции и установить телефонную связь. За телефониста Райзигер.

2

Батарея 1/96 простояла здесь десять дней.

Райзигер вел дневник. Небольшая тетрадь в клеенчатой обложке с серыми страницами в клетку. Записи было делать запрещено. Но Райзигер вышел из положения, каждые восемь дней отправляя исписанные страницы домой. Это значило, что, даже если он окажется в плену, записи не попадут в руки врага.

Его последние записи: