Будущее – это не только ты

Жан кивнул куда-то в пространство, и через секунду перед Габом возник стакан, почти до краёв наполненный пряно пахнущей бардовой жидкостью. Габ приподнялся на локте, отпил глоток, причмокнул и залпом осушил стеклянную ёмкость.

– Подождите-ка, – растерянно протянул он, тыча пальцем в грудь Жана, – это… Это что такое? Вы же говорили, что из UVUM, а это… Это же эмблема…

Из-под полы расстёгнутого халата Жана виднелся хорошо знакомый логотип корпорации "Заслон".

В своё время Габ провёл не один десяток часов, изучая их каталоги. И когда менял систему дома, и когда заказывал новый киберкомлекс для фермы. Да что там, даже его нынешняя модель альтерэго, и та была продуктом технологии корпорации "Заслон".

– Это как понимать?

Жан только глаза закатил.

– Господи, Габриэль. Ну, нельзя же быть таким наивным! UVUM давно не кучка отмороженных фанатиков. Мы серьёзная организация. Мы владеем солидным пакетом акций «Заслона», – он подумал и быстро поправился, – через подставных лиц, конечно. Через очень подставных лиц. И, разумеется, это не афишируется.

Габ помолчал, переваривая услышанное, потрогал рукой челюсть, пожевал губами.

– Почему мне так трудно говорить?

– Трудно? – переспросил Жан с непонятной интонацией. Габу даже померещились в его словах насмешливые нотки.

– Да, трудно, – раздражённо подтвердил он, – рот болит.

Жан нервно хохотнул.

– Это поразительно! – заявил он, едва сдерживаясь. – Вы в самом деле не замечаете? Габ, дружище, вам трудно говорить потому, что вот уже пять минут вы разговариваете со мной по-русски. Вы отдаёте себе отчёт в том, что это означает?

– Как это, по-русски? – опешил Габ, прикрывая рукой дёрнувшийся уголок рта. – Я не могу разговаривать по-русски. Я никогда не учил…

– Это означает, что пакет активирован! – почти проорал Жан, схватил Габа за плечи и принялся трясти. – Мы потеряли первый контур обороны, – скороговоркой, глотая слова, заговорил он, – два оставшихся продержаться с полчаса. И ещё минут десять-пятнадцать, чтобы найти лабораторию и взломать систему охраны. Время, Габ, время! Вы получили материалы Кузнецова? Вспомните, напрягите память. Теперь всё в вашей голове. Ну!

Голова болталась из стороны в сторону, как у тряпичной куклы или бракованного андроида, пока с сухим стуком не ударилась об стену, и Габ, наконец, выпал из состояния прострации.

– Да пошёл ты! – рявкнул он, отталкивая Жана и мигом оказываясь на ногах. – Отвали! Какие материалы? Какой Кузнецов?

Не ожидавший столь бурной реакции Жан, отлетел назад, плюхнулся на задницу и охнул. Рядом мгновенно возникли три мерцающие фигуры с оружием. Жан нервным жестом остановил их, тяжёло поднялся. Безумный огонь в глазах таял, уступая место ледяному самообладанию.

Какое-то время они стояли, буравя друг друга взглядами: Габ напряжённым из-под сведённых бровей, Жан изучающим и пронзительным.

– Так, – он сжал руками виски и принялся расхаживать из стороны в сторону широкими размашистыми шагами, – результат есть. Это очевидно. Значит, мы что-то упустили. Нужно понять, что именно. Кодовое слово? Кодовое воспоминание? Информация из прошлого?

Он остановился.

– Фамилия Кузнецов вам о чём-то говорит?

Габ помотал головой.

Жан скривился, раздражённо щёлкнул пальцами.

– Тогда будем пробовать всё подряд. Рискнём. На другие варианты времени не остаётся. Как только вы что-то почувствуете – малейшее изменение, сомнение, головную боль, учащение пульса, да хоть понос и изжогу – остановите меня. Вы поняли, Габриэль?

– Понял, – подтвердил Габ.

Вдалеке глухо, но ощутимо ухнуло, отзываясь вибрацией стен и усилившимся напряжением на лицах персонала лаборатории.

Жан сипло вздохнул, на секунду прикрыл глаза, сверяясь с альтерэго или просто собираясь с мыслями и, наконец, заговорил.

– Григорий Кузнецов. Единственный из той группы, кто категорически отказался сотрудничать с Фондом «Наследие». Более того, чудесным образом исчез из поля зрения заинтересованных лиц. Всё то немногое, что известно о его жизни после открытия, буквально собрано по крупицам. Мы знаем, что некоторое время он продолжал работать и даже публиковаться, пока в один прекрасный момент полностью не пропал с радаров. Также известно, что ближе к концу жизни Кузнецов ударился в религию и даже организовал что-то наподобие полигамной секты, успев наплодить аж шесть пар близнецов. Хотя лично я думаю, что эта его внезапно проснувшаяся тяга к духовному… Впрочем, не об этом сейчас. Последние годы Кузнецов активно работал над проектом «Лампа Аладдина». Мы предполагаем, что это может быть связано с одним из побочных эффектов активации – проблемой диссоциативного расстройства личности. Но дальше предположений продвинуться нам не удалось. В сети нет ни намёка. Материальные носители отсутствуют. Да и столько лет прошло. По-видимому, все результаты Кузнецов уничтожил. Или…

– Или?

– Или передал пакетом своим детям, так сказать, по наследству.

– И вы думаете, – неуверенно предположил Габ, – что эти материалы сейчас во мне?

Жан покачал головой.