Будущее – это не только ты

– Теперь мы в этом практически уверены, – он поднял руку, многозначительно ткнув пальцем в сторону гудящего и вибрирующего потолка, – и мы, и «Наследие». Принципиальная разница в том, что Фонд очень рассчитывает найти в выкладках Кузнецова решение проблемы бессмертия. А UVUM – выход из маячащего на горизонте цивилизационного тупика.

– Но, – Габ почесал макушку, – разве бессмертие – это плохо?

В ответном молчании Жана легко читалось разочарование.

– Физическое бессмертие личности невозможно, – медленно, с расстановкой, как маленькому, пояснил он, – это было доказано ещё сотни лет назад. Уже в наше время подтверждена техническая неосуществимость данной задачи, что связано с так называемой гильотиной самоидентификации как составной части парадокса параллельного двуединства личности.

Габ похлопал глазами, зажмурился и, наконец, сдался.

– Не понимаю, – признался он, – почему невозможно?

Жан размышлял ровно секунду, затем, решившись, кивнул.

– Решение проблемы бессмертия путём создания и сохранения точной ментальной копии абсолютно только на первый взгляд. Если излагать максимально просто, то камнем преткновения является само понятие копия. Давайте по порядку. В случае физической смерти индивида в клонированное тело загружается заранее подготовленная ментальная копия личности. При этом изначальная, так сказать, оригинальная личность никоим образом не восстанавливается. Она умерла, прекратила существование в физическом мире и больше не существует. Разумеется, для окружающих это не будет иметь ровным счётом никакого значения. Воскрешённый таким образом человек ни на йоту не будет отличаться от оригинала. Только это не имеет ничего общего с настоящим бессмертием. Какое вам дело, Габриэль, если после вашей смерти другая личность в другом теле под вашим именем, с вашей внешностью и вашими воспоминаниями проживёт ещё десятки лет? Вы, именно, вы, Габриэль, этого никогда не увидите, потому что останетесь мёртвым. Мёртвым навсегда. Это и есть гильотина самоидентификации. Так понятно?

В голове словно надували воздушный шар, в ногах появилась предательская слабость.

– Дальше, – превозмогая пульсирующую в голове боль, вымолвил он, – UVUM.

Снова ударило. Уже ближе и настойчивее.

Жан болезненно поморщился.

– В отличие от «Наследия» UVUM никогда не считал идею бессмертия перспективной. Нас куда больше волновало и сейчас беспокоит другое. Человечество движется к своему закату, Габриэль. Как бы неправдоподобно и парадоксально это ни звучало. Судите сами, самым ценным капиталом в нашем мире являются знания и опыт. И вот этот-то капитал с каждым десятилетием всё более обесценивает себя в глазах общества. С некоторой натяжкой этот процесс можно назвать инфляцией разума. Подобную злую шутку когда-то сыграло с человечеством распространение интернета, прообраза современной инфосферы. Предполагалось, что свободный доступ миллионов к практически любой информации и возможность мгновенного обмена ею откроет неограниченные, невиданные доселе перспективыв развитии. Выведет нас на совершенно иной уровень. На деле же всё оказалось, куда прозаичнее. Вместо того, чтобы совершить качественный скачок, человечество принялось стремительно глупеть. Действительно, зачем тратить силы и время на то, что можно легко найти по первому клику. Да и среднестатистический культурный и интеллектуальный уровень населения оказался куда ниже ожидаемого. Нечто подобное сейчас происходит с нами. Только масштабнее и трагичнее. Вам известен, Габриэль, средний возраст деторождения? А среднее количество детей в семьях? А тот факт, что за последние пятьдесят лет общий уровень образование снизился на сорок процентов, в то время, как индекс счастья настойчиво рвётся вверх? Впрочем, откуда вам это может быть известно. Мы вымираем, Габриэль. И нам для этого оказались не нужны ни природные или техногенные катастрофы, ни мировые войны, ни пандемии. Мы утратили пассионарность, утратили волнующее, пьянящее предвкушение будущего, вкус страсти к познанию.

Жан невесело усмехнулся и совсем уже тихо закончил:

– Каких только вариантов конца света не напридумывало человечество за свою историю, а исчезнет с лица Земли по совершенно банальной причине. Вымрет от скуки и отсутствия любопытства.

Габу было нехорошо. Шар в голове раздулся и пульсировал, волнами накатывала мелкая дрожь, слабость в ногах стала невыносимой, а перед глазами снова замельтешили надоедливые мушки. Даже звуки достигали его слуха с опозданием, накладываясь друг на друга и усиливая боль в висках и затылке. Он опустился на пол, ссутулился и обмяк.

– Габриэль? – голос, как из колодца, одновременно глухой и звенящий. – Вам плохо? Быстро! Нужно привести его в чувство. Да быстрее же!

Шеи коснулось холодное и мокрое.

Габ невероятным усилием воли отмахнулся, прошептал одними губами:

– Кузнецов.