Будущее географии: Как власть и политика в космосе изменят наш мир

Аристарх и другие правильно рассчитали расстояние до Луны. Однако они определили, что Солнце находится всего в двадцать раз дальше, чем оно, - это сильно заниженная оценка, но все равно огромное расстояние. Греки проявили осторожность. Принять некоторые из уравнений означало бы принять космос такого масштаба, что это требовало скачка воображения, на который они не могли решиться. Проксима Центавра, ближайшая к нам звезда, помимо Солнца, находится на расстоянии почти 40 триллионов километров. Самому быстроходному космическому кораблю, построенному на сегодняшний день, потребуется 18 000 лет, чтобы добраться до нее. Даже в XXI веке мы с трудом понимаем эти расстояния. То, над чем работали греки, используя то, что у них было, является одним из величайших интеллектуальных и научных достижений за всю долгую историю человечества.

Когда греческое могущество ослабло, римляне получили возможность развивать науку астрономии. Однако они никогда не относились к математике с такой же страстью. Греки интересовались астрологией, но римляне были одержимы ею, особенно после основания Римской империи в 27 году до нашей эры. Неважно, какое расстояние от Земли до Солнца, важно, что делал Марс по отношению к Венере. От этого могла зависеть жизнь императора! Римляне продолжали использовать астрологию для политических прогнозов вплоть до распада Западной империи в пятом веке - события, которое они могли и не предвидеть.

В этот период китайцы развивали свои астрономические навыки и находили способы деления времени для практического использования. Математик Цзу Чунчжи (429-500 гг. н.э.) разработал "Календарь великой яркости", основанный на 365 днях в году в течение 391 года, с дополнительным месяцем, вставляемым в 144 года. Цзу писал, что его выводы были сделаны не "духами или призраками, а в результате тщательных наблюдений и точных математических расчетов".

За методами Зу стоял тот же принцип, который двигал греками - изучение эмпирических фактов для объяснения мира. Но боги и призраки все еще доминировали в мышлении большинства народов мира. Потребуется взрыв гениальности в исламской сфере, чтобы сделать большой скачок в нашем понимании.

С восьмого по пятнадцатый век на обширной территории, простирающейся от нынешних республик Центральной Азии до Португалии и Испании, исламская культура сначала освоила греческую астрономию, а затем продвинула ее вперед в период, известный как "золотой век" исламского образования. В 900 году Аль-Баттани уменьшил продолжительность года всего на несколько минут и тем самым предположил, что расстояние Земли от Солнца меняется. Это, в свою очередь, позволило предположить, что, возможно, планеты движутся не по идеально круговым орбитам. Некоторые ученые начали сомневаться в том, что Земля не движется, и было принято считать, что она вращается. Блестящий эрудит по имени Насир аль-Туси оспаривал те части птолемеевской системы, которые не основывались на принципе равномерного кругового движения. Однако опять же не был сделан скачок к модели движения Земли вокруг Солнца.

В то время как "золотой век" ислама пылал ярким пламенем, Европа переживала то, что раньше называли "темными веками". Сейчас историки предпочитают менее уничижительное название "раннее Средневековье", которое означает период примерно между пятым и десятым веками, от падения Римской империи до начала возвращения к городской жизни в Европе. Это было время, когда для всего было место, и все было на своем месте. Все небесные тела обращались вокруг Земли, которая была центром Вселенной. Над ней находился Бог; на Земле были короли, епископы, бароны и крепостные; и каждый должен был быть доволен своим уделом. Поскольку крепостные, как правило, не умели писать, нелегко понять, были ли они согласны с этим. Термин "Темные века" происходит от имени итальянского ученого Петрарки (1304-74), который считал, что европейцы жили во тьме по сравнению с блеском греков и римлян. В своем эпическом произведении "Африка" он писал: "Этот сон забвения не будет длиться вечно. Когда тьма рассеется, наши потомки смогут снова прийти в прежнем чистом сиянии". Петрарка жил на пороге эпохи Возрождения - времени, которое он вполне мог считать "чистым сиянием". Оно, безусловно, было таковым для астрономии и ее роли в развитии понимания человечеством своего места во Вселенной.