Читаем Бука русской литературы полностью

Бука русской литературы

Давид Давидович Бурлюк , Сергей Михайлович Третьяков , Сергей Рафалович , Татьяна Вечорка

Сошлися черное шоссе с асфальтом небаИ дождь забором всталНет выхода из бревен водяного плена– С-с-с-с ш-ш-ш-ш –

А вот из стихотворения «Цвесна» (цвести):

УЖЕМЕЖ глыб эфираЯички голубыеВесенних туч порхают,И в голубянце полдняНевыразимые весныБла-го-у-ха-ют!..Там авиаторы,Взнуздав бензиновых козловХохощут сверлами,По громоходамСкачут. . . . .И юрких птиц оркестрПо стеклам небаКак шалагунТрезвоном:– Ц-цах!Синь-виньЦим-бам, цим-бам, циб-бам!..А на пригорке пропотевшемВ сапожках искристыхЯсавец ЛельГубами нежными,Как у Иосифа пуховогоПеред зачатием Христа,Целует пурпур крылЕще замерзшегоЭрота!..

Интересны его фантастико-юмористические построения:

В половинчатых шляпахСовсем отемневшиеГоргона с ГаргосомСму-у-тно вращая инфернальным умомИ волоча чугунное ядроПрикованное к ноге,Идут на базарЧтобы купить тамДело в шляпеДля позументной маменькиМормо!Их повстречалМе-фи-ти-ческий мясник ЧекундаИ жена его Овдотья –Огантированные ручки –Предлагая откушать голышей:Дарвалдайтесь! С чесночком!Вонзите точеный зубляк в горыню мищучлу,Берите кузовом!Закусывайте зеленой пяточкой морского водоглаза.

Конечно, всякий, приученный искать в стихе поучительной тенденции и из фантастики признающий лишь фантастику фабулы раз навсегда напетых сказок, – всякий такой читатель с самодовольным негодованием отвернется от этих строк, где сами слова превращаются в кривляющихся и скачущих паяцев (слово паяц, конечно, вызовет презрительную усмешку на благопристойном лице). Слова дергаются, скачут, распадаются, срастаются, теряют свой общеустановленный смысл и требуют от читателя влить в них тот смысл, те чувствования, которые вызываются речезвуками, взятыми в прихотливо переплетенных конструкциях.

А когда поэт ставит себе задачей «изобразить» что-либо, опять это изображение наливается тем соком и полнотой, какую трудно найти в языке, застывшем в повседневных шаблонах, изменяющемся в порядке стихийной (неосознаваемой) эволюции чрезвычайно медленно.

Вот строки о пасхальном столе из книги «Зудесник», где по отдельной звуковой аналогии мы или угадываем название блюд или, слыша их впервые, подходим к ним так же, как к замысловатым именам кушаний или напитков в прейскурантах – (удивительно «вкусное название» – что-то за ним кроется?).

В сарафане храсном ХатаринаХитро-цветистоГолосом нежней, чем голубиный пух под мышкою,Приглашала дорогих гостейИ дородных приезжан:– Любахари, любуйцы – помаюйте!Бросьте декабрюнить!С какой поры мы все сентябрим и сентябримЗакутавшись в фуфайки и рогожи!..Вот на столе пасхальномБлюдоносномРассыпан щедрою рукоюСахарный сохрунМохнатенький мухрунКусочки зользыИ сладкостный мизюль (мизюнь)– Что в общежитьи называется ИЗЮМ! –Вот сфабрикованные мною фру-фру,А кто захочет – есть хрю-хрюБрыкающийся окорок!..А вот закуски:Юненький сырокСырная баба в кружевахИ храсныеИ голубыеЮйца –Что вам полюбитсяТо и глотайте!..

(«Весна с угощением»)

И еще оттуда же варианты:

Перейти на страницу: