Букет из мать-и-мачехи, или Сказка для взрослых

Виктория слушала, отвечала, задавала вопросы: про кота, про брата, про город… Но он не мог ответить так, как хотелось; фразы не выстраивались понятно. Он вымученно улыбался и заглядывал в глаза; она же пыталась понять что-то между строк. Не до конца понимая, – она тоже говорила немного. Улыбалась, не гнала; но разговор не клеился… Зато, когда она садилась изготавливать различные картинки, заготовки для аппликаций, стенгазет, – он всегда садился рядом помогать, и здесь у него получалось…

Ася не соблюдала школьные правила, – ей это было незачем. Могла не пойти на завтрак (для чего? дома поест); могла заснуть на диване во время урока; или сидеть там и играть игрушками. К тому, что в школе нужно сидеть за партой и заниматься, она привыкала медленно.

Виктория сильно старалась ради дочки: на переменах она звала детей чтобы поиграть в мяч, в паровозик, собрать конструктор, – она делала все для того, чтобы дети играли вместе; и это было приятно всем. Она очень радовалась, когда Арсен играл с Асей. Конечно же, она часто приносила из дому игрушки, книжки. И конфеты с печеньем, которые брала для себя, чтобы пить чай, потому что воспитателям обед не полагался. Единственным, кто практически никогда не брал предлагаемого угощенья, – был Арсен. Вернее, он брал, затем распределял между детьми, – строго по одной; остальное возвращал Виктории, потому что знал, что иначе ей будет не с чем пить чай.

Однажды среди новых книг Арсену впервые попалась действительно интересная, и он начал читать не потому что надо, а потому что хочется.

– Читает, – улыбнулась Виктория вторая, кивнув на него Виктории первой.

– Да ну, – пожала плечами та. – Вы потом спросите у него, что он там понял… Он не понимает.

– Не понимал бы, – не стал бы читать, – возразила вторая. Учительницу взяло за живое, и, через перемену она спросила Арсена:

– О чем ты читал?

– Там Мауг-ли… джун-ли… – запинаясь, с трудом выговорил он раньше никогда не произносимые слова. – Слоненок упал. Мальчик помог…

– Надо же, – произнесла учительница.

Две Виктории часто и с удовольствием обсуждали журналы мод, наряды, рассматривали каталоги, что-то примеряли и покупали, иногда к ним присоединялись и другие учительницы. Женский коллектив…

Как-то раз учительница сказала "его Виктории":

– А вы знаете, какая вы красивая? Просто интересно, знаете или нет…

Та смутилась, и не ответила.

А Арсен тогда понял, почему ему так приятно смотреть на нее: правда, ужасно красивая… До того ему просто не приходило в голову выразить это словами… даже для себя самого. И внезапно он выпалил:

– Да! Очень! – и запоздало испугался, что сейчас она засмеется над ним, – по правилам взрослых… А она вдруг смутилась еще сильнее, улыбнулась тихонько, опустив голову…

И почему-то с каждым следующим днем она становилась красивее и красивее. Чудо? Или же… Все просто. Дали, наконец, отопление, – и она сменила толстые свитера и джинсы на платья, юбки и кофточки; перестала ежиться и дрожать, вечно прильнув к большому масляному радиатору. Стала больше улыбаться; улыбаться ему… А взгляд ее – нижние ресницы размером с верхние, – просто гипнотизировал Арсена…

Уроки музыки проходили в большом зеркальном зале, очень холодном, – направляясь туда, Виктория всегда накидывала теплую шаль. Если не успевала её взять, – тогда шаль приносил Арсен и бережно укутывал ее плечи, улыбаясь…

Маленькая жизнерадостная музыкантша очень громко играла на большом фортепиано, и пела одни и те же распевки каждое занятие. Возможно, они лучше всего подходили для детских голосов и постановки речи, но надоели до смерти. Особенно надоела Арсену песенка про бедную «Старую синичку» с нудным-нудным мотивом. Встретившись взглядом с Викторией в зеркальном пространстве, он увидел, что ей она надоела не меньше. Она заговорщицки улыбнулась, закатила глаза к небу, вздохнула, и, – встала.

– Мария Геннадьевна, – вежливо произнесла Виктория, – а нет ли у вас караоке с детскими песнями, и микрофонов?

Она уже давно приметила несколько микрофонов в шкафу, а прекрасная стереосистема и видеомагнитофон простаивали без дела, явно "не для этих".

– Ой… ну не знаю, – растерялась музыкантша. – Вы думаете, в микрофоны они будут петь?

– Давайте попробуем. Дома у Аси получалось, – Виктория нежно улыбалась.

Оживились все. Мария Геннадьевна включила телевизор, видео; Арсен пытался поучаствовать в техническом процессе, предлагая свою помощь, которая была категорически отвергнута, что, впрочем, не сильно его расстроило. Ася находила диски со знакомыми детскими песнями; остальные с любопытством наблюдали. Дружно выбрали песню из "Красной Шапочки", "Буратино" и "Мэри Поппинс".

Пели хором. Олег, конечно, не пел, но глядел на происходящее с интересом. Казалось, что здесь, в их маленьком мирке, происходит какой-то праздник, несмотря на рвущийся ветер и серое небо за окном.

Сложную песню "Ветер перемен" Виктория тянула одна. Сейчас она казалась всем воплощением той самой волшебницы из кинофильма. Голос ее не был громким, но микрофон усиливал его, а пела она практически так же, как в кино.