Букет роз

Опуская руку, Елизавета сказала:

— От ваших усов мне стало щекотно.

Чтобы переменить этот смущавший его разговор, Усатый ага спросил:

— Скоро ли будет господин Шапоринский?

Елизавета кокетливо склонила набок голову, тихо сказала:

— Шапоринский скоро будет. Садитесь. Он будет рад вашему приходу.

Усатый ага опустился в мягкое кресло, но все еще не мог решить, ждать тут или уйти, и сидел как на иголках.

Небрежным движением руки Елизавета пододвинула другое кресло, села рядом и заговорила в прежнем тоне:

— Вы очень стеснительны. И горды. Поэтому и нравитесь женщинам. Да, да, нравитесь. Мне тоже. Поэтому мы могли бы дружить с вами. Все зависит от вас. Только от вас! Вы думаете, что человек в утробе матери становится богатым? Так бывает не часто. Вот хотя бы мой муж. Он из бедной дворянской семьи и всего, что имеет ныне, добился своим умением, упорством, ловкостью. Будь он ленивым, разве разбогател бы?

— Ведь и я не ленив! — сказал Усатый ага. — Работаю каждый день от темна до темна — то на промысле, то кладу печи кому-нибудь. Почему же я живу бедно?

Елизавета задвигалась в кресле:

— Вам не хватает… Знаете, чего вам не хватает?

Усатый ага с ироническим любопытством уставился на молодую женщину. А ну, дескать, послушаю, чего мне не хватает!

— Вам не хватает политики! — с победным видом договорила Елизавета.

— Политики? — с удивлением переспросил Усатый ага. «Уж не хочет ли она выведать у меня что-нибудь о подпольной организации?» — с тревогой подумал он. Но уже в следующую минуту понял, что эта барынька под словом «политика» подразумевает нечто очень далекое от его прямого значения.

— Да, политики, — решительно подтвердила жена капиталиста. И пояснила: — Я имею в виду ваше неумение устраивать личные дела.

Внутренне усмехаясь, Усатый ага тяжело вздохнул и сказал сокрушенно:

— Видите, госпожа, какой я тупой человек! Из вашего разговора я ничего не понял.

Елизавета шутя погрозила ему пальцем.

— Не прикидывайтесь! Вы умный человек. Муж не раз говорил мне это. Ну что, будем дружить? Вы только слушайтесь Шапоринского на работе и почаще приходите в этот дом. Он, кажется, хотел бы получать от вас какую-то информацию… Под этим предлогом мы с вами часто бы виделись.

Вскипев, Усатый ага чуть не наговорил ей грубостей, но вспомнил наставления Мустафы и сдержался. Помолчав, спросил тихим голосом:

— Вы хотите, чтобы я, как Касум, стал доносчиком?

Елизавета нахмурилась.

— Касума нельзя сравнивать с вами. Касум — некультурный, грубый и низкий человек. А вы…

Постучав в дверь, вошла служанка и доложила — пришел хозяин. И тут же в комнату вошел Шапоринский, приветливо поздоровался.

Елизавета, повернувшись к мужу, сказала с упреком:

— Милый, нельзя так! Приглашаешь гостя, а сам опаздываешь. Я с трудом удержала его.

Шапоринский не стал извиняться, а отделался шуткой:

— Наш гость, наверно, жены боится. Азербайджанцы — верные мужья.

Елизавета на минуту вышла из комнаты — должно быть, распорядилась на кухне — и снова вернулась.

Шапоринский говорил Усатому аге:

— Ты хороший работник, и я хочу, чтобы ты хорошо зарабатывал. Я умею ценить людей. И, пожалуйста, не думай, что я хочу тебя свести с пути истины. Наоборот. Как старший по возрасту, я хочу дать тебе несколько добрых советов. Прежде всего ты должен заботиться о материальном благосостоянии семьи. Я откровенно говорю тебе: все люди преследуют одну цель — как бы нажиться. Все к этому сводится. И каждый действует как может. Умные и ловкие достигают богатства, а те, кто ни к чему дельному не способны, мечтают о революции, о социализме, о равенстве. Но равенства никогда не было и быть не может. Люди-то все разные! Какое же, к черту, равенство! Способный, расторопный человек всегда будет богатым, а слабый и ленивый — бедным.

Усатый ага слушал молча. Не так он представлял себе этот разговор. Он думал, что Шапоринский просто-напросто попробует его купить, а тот ударился в философию. «Ишь какие заходы делает! — думал Усатый ага. — О моей семье заботится, шкура!»

А Шапоринский между тем продолжал развивать «философию» наживы:

— Я думаю, во всем свете не найдется такого человека, который бы отказался от богатства и славы. Вот хоть бы эта ваша игра в «ханов». В течение трех дней ты был ханом, приказывал, а другие склоняли перед тобой головы. Сознайся: это доставляло тебе удовольствие? Несомненно, что так. Значит, власть и слава соблазнительны…

— Да, — твердо сказал Усатый ага, и Шапоринский в удивлении поднял брови. Он не ожидал такого ответа. — Но власть и слава должны приносить людям добро, а не зло.

Шапоринский рассмеялся.