Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Режимы сталинского типа, как, видимо, предсказывал Бухарин, обречены «парадоксом истории». Они основаны на «идеологии ненависти к массе… для всех них масса — это „Untermensehen“, „подчеловеки“, „низшие“…» Но «массы уже вышли на историческую арену, и загнать их в подполье целиком нет никакой возможности». Таким режимам надо поэтому, «создать иллюзию соучастия масс во власти… но было бы крайней близорукостью не видеть исторических пределов этого организованного обмана… этот обман рано или поздно должен вскрыться». «Русская революция заложила „базис социализма“ и произвела огромные перемены во всей внутренней структуре страны и ее жизни». Невзирая на сталинский режим, простые люди достигают уже политической, экономической и культурной зрелости и перестают быть «простыми „instrumenta vocalia“ („орудиями с голосом“, как называли в Риме рабов)», они становятся «сознательной массой сознательных личностей». В этом гарантия социализма, ибо «живая история» творится «живыми людьми, миллионами этих живых людей». На пороге своей собственной гибели Бухарин сохранил веру в народ и в историю. Так, он сказал Николаевскому: «Человека спасает вера в то, что развитие всегда идет вперед… как поток… Он течет по самым неудобным местам, но все равно пробивает себе дорогу вперед… А народ растет, крепнет на таком пути и строит новое общество» ^{1492}.

Процесс Зиновьева, Каменева и 14 обвиняемых начался 19 августа и быстро показал, что, помимо сидящих на скамье подсудимых, Сталин нацеливается и на другие жертвы. Хорошо вышколенные его следователями подсудимые незамедлительно дали показания о причастности Бухарина, Рыкова, Томского и ряда бывших троцкистов к якобы совершенным ими «контрреволюционным преступлениям». 21 августа сталинский прокурор Вышинский, дирижировавший на суде хорошо отрепетированными признаниями, объявил о начале следствия по делу Бухарина и других лиц, скомпрометированных показаниями подсудимых ^{1493}. На следующий день, прочитав об этом в газете, Томский, руководитель советского профсоюзного движения, еще остававшийся кандидатом в члены ЦК, покончил жизнь самоубийством. Он хотел избежать оскорблений и унижений, которым подверглись Зиновьев и Каменев. Как написал его друг за границей, он предпочел «достойный конец» ^{1494}. 24 августа все шестнадцать обвиняемых на зиновьевском процессе были признаны виновными, и несколько дней спустя их расстреляли. Газеты тем временем публиковали письма «трудящихся» с требованиями раскрыть до конца бухаринские связи с «физически уничтоженными двурушниками, убийцами и шпионами, лютыми врагами рабочего класса» ^{1495}.

Противники террора в Политбюро, главным образом Орджоникидзе и, по всей видимости, украинцы Косиор, Чубарь и П. Постышев, сделали последнюю попытку к сопротивлению. Они, вероятно, в свое время нехотя согласились на процесс над Каменевым и Зиновьевым, дважды уже приговоренным к тюремному заключению, поскольку Сталин дал обещание, что подсудимых не расстреляют. Он жестоко обманул их, и теперь они принялись спасать Бухарина и Рыкова, которые были более популярными и значительными политическими фигурами ^{1496}. На нескольких заседаниях руководства (возможно, членов ЦК, но, скорее всего, Политбюро) в конце августа — начале сентября они добились ряда важный решений. Одно, очевидно, санкционировало вмешательство Советского Союза в гражданскую войну в Испании. Другое прекращало следствие по делу Бухарина и Рыкова. 10 сентября «Правда» объявила, что ведомство Вышинского, «не установив юридических данных», закрывает дело ^{1497}.