Бухарин. Политическая биография. 1888 — 1938

Теоретически овладевая капиталистической системой производственных отношений, Маркс исходит из факта ее существования. Раз эта система существует, значит — худо ли, хорошо ли — общественные потребности удовлетворяются, по меньшей мере в такой степени, что люди не только не вымирают, но и живут, действуют и размножаются. В обществе с общественным разделением труда… это означает, что должно быть определенное равновесие всей системы. В нужных количествах производятся уголь, железо, машины, ситец, полотно, хлеб, сахар, сапоги и т. д. и т. п. В нужных количествах на производство всего этого соответственно затрачивается живой человеческий труд, пользующийся нужным количеством средств производства. Тут могут быть всякие уклонения, колебания, вся система расширяется, усложняется, развивается, находится в постоянном движении и колебании, но в общем и целом она — в состоянии равновесия.

Найти закон этого равновесия и есть основная проблема теоретической экономии ^{381}.

Анализ существующего равновесия (или нарушенного равновесия) не был, однако, тождествен объяснению того, как новое состояние может быть выковано из обломков старого.

Отвечая на этот вопрос, Бухарин стремился оправдать принудительные меры «военного коммунизма» и дать им теоретическое выражение. Равновесие было восстановлено путем замены разрушенных связей между элементами производства новыми, перестройкой «в новое сочетание разорвавшихся общественных пластов…» Эта операция была выполнена пролетарским государством, которое «огосударствливает», милитаризует и мобилизует производительные силы общества. «Процесс социализации во всех ее формах» является «функцией пролетарского государства» ^{382}. Бухарин настоятельно подчеркивал, что, несмотря на «формальный момент сходства» между пролетарской системой и государственным капитализмом, они диаметрально противоположны по существу, так как капиталистическая собственность превращается в «коллективно-пролетарскую собственность». Поскольку «прибавочная ценность» [25] перестает существовать и превращается теперь в «прибавочный продукт», любой вид эксплуатации при диктатуре пролетариата немыслим. Трудовая повинность, например, которая под властью государственного капитализма была «закабалением рабочих масс», сейчас стала не чем иным, как «трудовой самоорганизацией масс» ^{383}. Ядром этого сложного теоретического построения было утверждение Бухарина, что сила и принуждение являются средством, с помощью которого настоящее равно-весне выковывается из нарушенного равновесия. Он не уходит от жестоких выводов; вся глава «Внеэкономическое принуждение в переходный период» защищает это положение: