Бухенвальдский набат

Такое может лишь присниться
в тиши удушливых ночей:
по черной воле палачей
навек оторван Солженицын
от кровной Родины своей.

Его бы с радостью казнили,

сожгли, развеяли бы прах.
Но всемогущее насилье
внезапно замерло в бессилье:
остановил насилье — страх!
О нет, не пред своим народом:
запуган он и безъязык.
Века не знающий свободы
под этим мрачным небосводом
властям перечить не привык.
Не раз прореженный жестоко
то ГПУ, то КГБ,
по сути смелый и широкий,
под хищным полицейским оком
замкнулся он в самом себе.

Его давил сапог тирана,

под дых железный бил кулак,
его сынов, согласно плану,
безвинных гнали на закланье
на тот архипелаг ГУЛАГ,
где мучились не единицы,
а полумертвых легион,
нещадно битых, бледнолицых...
И среди них был Солженицын,
и так же горе мыкал он.

...И сын Руси надел вериги.

Его клокочущие книги,
сверкая, обнажили зло,
насилья мерзкое обличье
и ужасающим оскал.
И хлынул свет за пограничье.
Пред миром, в жертвенном величье,
писатель Солженицын встал.

За правду, за разоблаченье

суров верховный приговор,
в печати — злобное гоненье,
завыл в зверином исступленье
ничтожных подхалимов хор.
Был посрамленью и наветам
«придворными» подвергнут он,
и очернен, и оклеветан.
Близка беда по всем приметам.
Арест... конвой и... за кордон!

Изгнанье! Кары горше нету!

Однако жив он, не убит,
и имя честное над светом
неуходящею кометой
как символ совести горит.

И ни к чему в продажном стане

теперь победно руки трут.
Пора придет, и час настанет,
неотвратимо суд нагрянет,
не Божий — всенародный суд!
Ублюдки под державной сенью!
Вельможи! Холуи вельмож!
О нет! Не будет вам спасенья,
ответите за преступленья,
и за насилье, и за ложь,
за все заплатите сторицей!

Я быть пророком в том берусь:

да возвратится Солженицын
в свою любимую столицу,
в свою воспрянувшую Русь!

1974

* * *

Сегодня, надеждой объятый,
в предчувствии светлых свобод,
встречаю я семьдесят пятый
вот-вот наступающий год.
Все мною испытано в меру.
Сверх меры познал я беду,
я верю,
я верю,
я верю:
все сбудется в новом году.
Удача придет непременно,
и будет душе веселей:
я вырвусь из долгого плена,
отпраздную свой юбилей
под небом высоким и синим,
быть может, в далекой дали...

Я — сын Украины, России,

но я — гражданин всей Земли.

1974

* * *

Хранят музеи
слепки рук
великих музыкантов.
В них словно слышен
светлый звук,
навеянный талантом.
Но нет еще нигде пока
тех слепков рук
священных,
какие держат мир
века
трудом обыкновенным.

1974

МАТЬ СОЛДАТСКАЯ