Бухенвальдский набат

Вспоминается наступленье:
гром орудий, в дыму небосвод.
Зимний день боевого крещенья,
мой родной атакующий взвод.
Беззаветно сражались ребята,
смерть косила иных на бегу...
Пятна,
пятна,
багровые пятна
на сверкающем белом снегу...
Я припал к своему пулемету,
вдруг... затих, захлебнулся бой.
А потом я очнулся в санроте,
с перевязанной головой.
В полумраке увидел сестрицу
на бессонном ее посту.
Попросил: «Дай попить водицы.
Пересохло совсем во рту...»
Этот день я сквозь годы вижу
и забыть никогда не смогу.
Фронтовую армейскую книжку
как реликвию берегу.
И горжусь, что в пехотной части
пулеметчиком был рядовым.
Это очень большое счастье:
возвратиться с Победой живым!

1960

Я ПОСАДИЛ ДУБОК

Я возле дома посадил дубок
в апреле шестьдесят второго года.
Он развернул один, другой листок,
незримо потянулся к небосводу.
Погожим днем, дремотою объят,
он радовался и теплу и солнцу.

С дождем упал на первый листик
яд —
на нежный листик опустился
стронций...
В тревожный год дубок увидел свет:
бесились водородные метели,
и тысячи нацеленных ракет
едва-едва над миром не взлетели,
едва-едва не оборвалась нить...

Но разум встал
безумию заслоном.
Как верить хочется:
тебе, дубок мой, жить,
расти, мужать, шуметь могучей кроной,
ветвями задевать за облака,
увидеть те заманчивые дали,
те новые и светлые века —
о них мы и мечтаем, и мечтали.
Коль сбудется, тогда, в расцвете сил,
ты расскажи грядущим поколеньям,
кто спас тебя — младенцем —
от сожженья,
кто жизнь
от истребленья
защитил.

1962

ДЕКАБРЬ

Декабрь —
дикарь.
Заметет,
завьюжит,
засвистит,
закружит,
скует, проморозит реки,
в шубу загонит человека.

Завоет...
Землю снегами покроет.
И выше
волну за волной гонит по крыше.
Еду от пернатых упрячет...

Лошадь бежит в упряжке,
бока в серебристом инее...
Мороз.
Небо, как лед, мутно-синее.
Не надо кнута — бежит сама.
Холодно.
Можно сойти с ума!

А в комнате теплой
раскрыт календарь.
На листике —
черным по белу — «декабрь».
Явился он точно.
Выходит, что зря
его я рисую как дикаря.
Озимые он по-хозяйски укрыл,
сады и леса он ветрами промыл.
Ты в голое дерево зорче вглядись
и сразу заметишь:
в нем теплится жизнь...
Над трубами сизые
валят дымы...
Начало зимы —
среднерусской зимы.

1962

* * *

Я у поверий не бывал в плену,
к приметам нет особого доверья.
Но лишь одну из них не премину:
коль новый год раскрыл широко двери
и календарь свои первый развернул
листок,
я должен написать хоть пару строк,
как говорится, положить начало,
чтоб муза мне без устали шептала
и день за днем бурлил стихов поток.

Да будь неиссякаемым, исток!

1963

ЛЕБЕДЬ