Буколики. Георгики. Энеида

Мощь руки, о Крефей, между греков храбрейший, от Турна

Не охранила тебя, и тебя, Купенк, от Энея

540 Боги твои не спасли978: под удар налетевшего тевкра

Грудь ты подставил, и щит не сберег злосчастного медный.

Пашни Лаврента в тот день и тебя, Эол, увидали,

Как ты навзничь упал и простерся, руки раскинув,

Ты, кого не могли погубить ни фаланги аргивян,

545 Ни великий Ахилл, разрушитель Приамова царства.

Здесь ожидал тебя смерти предел: был дом твой под Идой,

Был в Лирнессе твой дом, а могила — в полях под Лаврентом.

Друг ко другу лицом повернулись враги: италийцы,

Тевкры все, и средь них Мнесфей с отважным Серестом,

550 Храбрый Азил и могучий Мессап, коней укротитель,

Тусков полки и конный отряд аркадца Эвандра, —

Каждый являет в бою высочайшую сил своих меру,

Отдыха воинам нет, не медлит упорная битва.

Новый прекрасная мать тут внушила замысел сыну:

555 Чтобы к стенам он пошел, повернул против города войско,

Чтобы скорее сломил пораженьем внезапным латинян.

Сам он, когда меж рядов по следу Турна носился,

Всё озирая кругом, увидал, что покоится в мире

Город, вине вопреки, и великой войною не тронут.

560 Сердце Энею зажгло виденье большего боя.

Кликнув Сергеста к себе и Мнесфея с отважным Серестом,

Встал герой средь вождей на холме, и сбежались немедля

Тевкров отряды к нему и вокруг столпились, оружья

Не выпуская из рук. И сказал им Эней с возвышенья:

565 «Тотчас исполните всё, что скажу я. С нами Юпитер!

Бой хоть по-новому мы поведем, но с прежней отвагой!

Город, причину войны, столицу Латина сегодня, —

Если не примут узды, не признают нашей победы, —

Я сокрушу и с землей подожженные кровли сровняю.

570 Должен ли ждать я, пока соизволит Турн побежденный

В битву вступить и один на один сойдется со мною?

Здесь и начало, друзья, и конец войны нечестивой!

Факелы дайте: огнем мы принудим латинян к союзу».

Так он сказал, и тотчас же все, соревнуясь отвагой,

575 Строятся в клин и к стенам спешат лавиною плотной.

Лестницы вдруг появились в руках и горящие ветки.

Мчатся к воротам одни, убивают стражу у входов,

Копий и стрел пеленой застилают небо другие;

Руку из первых рядов Эней к стенам простирает,

580 Громко Латина корит в том, что дважды вражду разжигал он,

Дважды союз разрывал, и клянется, богов призывая,

В том, что и ныне его против воли заставили биться.

В городе тотчас раздор между граждан испуганных вспыхнул:

Требуют те отворить перед войском дарданским ворота

585 И за собою влекут на стены старца Латина;

Эти оружье несут, к обороне готовясь упрямо.

Так порою пастух, нашедший в скважистом камне

Диких пчел, выкуривать их принимается дымом;

В страхе за царство свое, облетают пчелы вслепую

590 Стан восковой и гнев свой сильней разжигают жужжаньем,

Едкий запах меж тем по проходам течет, и гуденье

Слышится в полой скале, и дым подымается к небу.

Новое горе тогда истомленных постигло латинян,

До основанья Лаврент потрясло оно скорбью нежданной:

595 С кровли едва увидав, как враги стремятся на приступ,

Мечут огонь на крыши домов и влезают на стены,

И не противятся им, не дерутся рутулы Турна, —

Тотчас царица сочла, что погиб в сраженье несчастный

Юноша. Разум ее помутился от боли внезапной:

600 Громко причиной всех бед и началом себя именует

В скорбном безумье она и ведет бессвязные речи;

После, решив умереть и покров разорвав свой пурпурный,

Вяжет к балке сама безобразную смертную петлю.

Скоро об этой беде узнали латинские жены.

605 Пышные кудри свои растерзала Лавиния первой,

Щеки себе расцарапала в кровь, — и, наполнив чертоги

Воплями, женщины все предались неистовой скорби.

Горькая весть из дворца по всему разлетелась Лавренту.

Падают духом бойцы; Латин разрывает одежды;

610 Смертью жены потрясен и крушеньем города скорым,

611 Пылью нечистой себе осыпает седины несчастный.

612979

614 Тою порой воинственный Турн по краю равнины

615 Редких гнал беглецов, — но уже не с прежним усердьем,

И ликовал уж не так, когда кони врага настигали.

Вдруг до него донеслись непонятного полные страха

Вопли по ветру; и вот напряженным ловит он слухом,

Как зловещий растет в смятенном городе ропот.

620 «Горе мне! Вновь отчего оглашаются стены стенаньем?

Чьи это вопли сюда из далекого города слышны?»

Молвив, коней задержал, натянув поводья, безумец.

Тотчас богиня-сестра, что, приняв обличье Метиска,

Место возницы заняв, колесницей правила брата,

625 Молвит ему вперекор: «Истребляй троянских пришельцев

Здесь, где дорогу тебе открывает впервые победа.

Чтобы дома защищать, бойцы другие найдутся.

Пусть италийцев Эней в упорной преследует битве, —

Мы беспощадной рукой предавать будем смерти троянцев:

630 Ты ни убитых числом не уступишь дарданцу, ни славой».

Турн отвечал:

«О сестра, тебя я узнал, как только искусно

Ты договор заключить помешала и ринулась в битву;

Тщетно ты хочешь меня обмануть, о богиня. Но кто же

635 С неба тебя из богов послал на труды и на муки?

Брата ль несчастного ты прозреваешь жестокую гибель?

Что же мне делать теперь? Где сулит спасенье Фортуна?

Звал нас на помощь Мурран, на моих глазах умирая;

Не оставалось друзей у меня дороже Муррана, —