Бульдожья хватка

— Говорите. Я знаю, что у вас на языке. Что вы сейчас надерете мою черную задницу. Так? Само собой. Я вас обидел, и вы готовы к бою. Но вам под семьдесят, вчера была химиотерапия. А я здоровенный негритос, который утром отжался пятьдесят раз и остановился по своей воле, а мог бы отжиматься и дальше. Но когда я сказал вам обидные слова, первая реакция была — дать сдачи. Так оно и бывает, Профессор, когда тебя обижают. Ты даешь сдачи. И для вас это естественно.

Том отвернулся.

— Что вас останавливает? — не отставал Бо. — Рак? Хорошо, он вернулся. И? Доктор все удалит, еще несколько химических промывок — и он уйдет навсегда. Вы старый? И? Я видел, как вы вкалываете — дадите фору любому, кто на двадцать лет моложе. Даже сейчас здоровы как бык, старый вы пес.

— Да не знаю я, что делать, черт подери! — прокричал Макмертри, не в силах сдерживаться. — Конечно, ты прав. Я согласен. Пусть я испугался. Доволен? Старый Профессор испугался. Мне шестьдесят восемь лет, жена на том свете, работы нет, семья далеко, барбос скоро умрет, и какого хрена мне делать, понятия не имею!

— Чего вы хотите? — спросил Бо, уже мягче.

— Что-то во мне хочет вернуться. Дать бой… — Том вздохнул. — А что-то… — хозяин взглянул на спящего бульдога, — …зовет туда, куда скоро отправится Массо… снова увидеть Джули. — Он замолчал, в груди все клокотало. — Представь себе, я сегодня как будто обрадовался. Когда доктор сказал, что рак вернулся, я даже был доволен. — Том уже не мог продолжать. Он уставился в землю, но поднял голову, когда в поле зрения оказались ботинки бывшего ученика. — Пойми…

— Нет, это вы поймите, — оборвал его Бо и ткнул в грудь Профессора пальцем, бешено сверкая глазами. — Хотите сказать, что предпочитаете умереть? Что единственный выход — смерть? Извините, но идите с этими мыслями в жопу. Мой отец умер, когда мне было пять лет. Его повесили двадцать белых в простынях и капюшонах. Вы спрашиваете меня, почему я работаю в Пуласки. Я вам отвечу. Эти ублюдки каждый день должны помнить: Боцифус Хейнс ничего не забыл. И этот бой я не прекращу никогда, Профессор. Никогда. Он у меня в крови. Для этого я родился. А себя не переделаешь. И когда я сказал, что вы сдрейфили, вы тотчас встрепенулись. Вы поднялись, чтобы драться. А сдадитесь — это будете не вы.

Он замолчал, тяжело переводя дыхание.

— Я и не сдаюсь, — возразил Том. Он яростно глянул на Хейнса, явно устав от нотаций.

Бо ответил яростным взглядом, но через несколько секунд его лицо расплылось в улыбке, и он глянул вниз.

— Мы те, кто мы есть, Том. Мы с вами — как этот бульдог.

Том смущенно поморщился и глянул на Массо, который мирно посапывал.

— Именно. — Бо улыбнулся и тоже посмотрел на собаку. — Вот Массо. Что вы видите? Смирный и добрый пес, который лижет вас в лицо и целый день дрыхнет. Он стал таким, потому что таким его за долгие годы сделали люди. Одомашнили. Слышите меня?

— Слышу, но что ты хочешь…

— Сейчас объясню. Английский бульдог — это не домашняя собачка. Английский бульдог — это потомок бульмастифа, бойцовый пес. Воин. В старые времена бульдогами пользовались полицейские, когда ловили бешеных быков. Бешеных быков. Они вцеплялись быку в нос и так держали, пока полицейский не надевал на быка узду. И Массо именно такой. Это его суть. Жаль, что вы никогда его таким не увидите. Он скоро уйдет, а его так никто по-настоящему и не обидел. Но готов спорить, Профессор, — даже сейчас, когда он уже стар, как Мафусаил, если кто его обидит — ему и в голову не придет отойти в сторонку, лечь на травку и умереть. — Он смолк. — Помяните мое слово. Я, Боцифус Хейнс, беру в свидетели Иисуса Христа — этот пес даст настоящий бой.

Том долго стоял и смотрел на него. Сквозь сосны пробивался легкий ветерок. Наконец он не выдержал и улыбнулся.

— Откуда ты столько знаешь про бульдогов?

— Джэзз любит смотреть исторический канал. — Бо ухмыльнулся. — По большей части всякую хрень показывают.

Макмертри засмеялся — и низ живота откликнулся болью. Он покосился на Хейнса.

— Ты хочешь сказать мне, что я — бульдог?

Бо улыбнулся и с легким прищуром подошел поближе.

— Хочу сказать, что вас обидела юридическая школа и лично Джеймсон Тайлер, и если не дадите им сдачи — откажетесь от себя самого. Что вы больной и старый — не имеет значения. Вы такой, какой есть. Как и я. — Он помолчал. — Как и Массо.

Он подался вперед, обхватил Тома и крепко стиснул.

— Это мое заключительное слово, старый вы пес.

Бо пошел было прочь, но, не поворачивая головы, остановился.

— Профессор, извините меня за последнее предложение в этой статье. Я подумал, вас надо подтолкнуть в верном направлении.

Том наморщил брови и взял газету. Он не дочитал ее до конца, ему хватило того, что там написали о Дон. Последнее предложение просто пропустил. Теперь прочитал вслух — и кровь бросилась в голову.

«Нам стало известно, что Профессор болен и, возможно, при смерти, поэтому он уехал на семейную ферму в Хейзел Грин, Алабама».

— «Болен» и «при смерти» — это они добавили сами, но штрих получился неплохой, — сказал Бо и пошел к своей машине.