Булгаков и дьявол. Опасные тайны «Мастера и Маргариты»

Про Денискина Булгаков сообщает только лишь, что он был маленький. Примета важная, но явно не определяющая. Поэтому начнем с фамилии. Ее корень восходит к имени бога Диониса. Это уже важная «зацепка», поскольку пристрастие к мифологии — черта довольно редкая. Приведем на этот счет отрывок из катаевского «Венца», где автор передает разговор молодого Юрия Олеши с офицером, пришедшим попросить его написать стихи на заказ:

«Виноват, а вы, собственно, кто? Командарм?

— Никак нет, отнюдь не командарм.

— Ну раз вы не командарм, то, значит, вы ангел. Скажите, вы ангел?

Молодой человек замялся.

— Нет, нет, не отпирайтесь, — сказал ключик, продолжая лежать в непринужденной позе на жесткой кровати. — Я уверен, что вы ангел: у вас над головой крылья. Если бы вы были Меркурием, то крылья у вас были бы также и на ногах. Во всяком случае, вы посланник богов. Вас послала к нам богиня счастья, фортуна, сознайтесь.

Ключик сел на своего конька и, сыпля мифологическими метафорами, совсем обескуражил молодого человека, который застенчиво улыбался».

Итак, Олеша — любитель и знаток мифологии. Но это лишь первый шаг в понимании смысла фамилии. Дионис — бог виноделия и веселья, а писатель, как известно, был отмечен великой страстью к возлияниям в его честь. Булгаков очень деликатно обыграл эту черту своего персонажа. И опять-таки, поскольку Олеша был маленького роста, Михаил Афанасьевич использовал в его фамилии уменьшительно-ласкательный суффикс «ск». Ей-богу, и смешно, и не обидно.

Примечательно, что, в отличие от других писателей, Денискин танцует в паре с гигантской Штурманом Жоржем. В этой сцене, помимо внешнего сатирического эффекта, основанного на противопоставлении «маленький — гигантская», присутствует и скрытый намек на Олешу, связанный непосредственно с его творчеством. В 1927 году Олеша опубликовал роман «Зависть», главный герой которого — Кавалеров — схож с самим автором. Булгаков, обыгрывая этот момент, обязал кавалера Денискина пригласить на танец Настасью Лукиничну Непременову. Знали бы вы ее прототип, улыбнулись бы пошире, но всему свое время.

Сценарист Глухарев — Исаак Бабель

Братья Катаевы, Ильф и Олеша были одесситами. Как и Бабель, которого Булгаков вывел в своем романе в образе писателя Глухарева. Но почему Михаил Афанасьевич выбрал такую фамилию?

В бабелевской «Конармии» есть рассказ «Иваны» — грустная история дьякона Ивана Агеева, который притворился глухим. Лекари, провозившись с ним неделю и не сломив упорства мнимого больного, решили отправить его на испытание в более высокую медицинскую инстанцию. Обратился тогда санитар Сойченко за помощью к другому Ивану — Акинфиеву:

«Иван, — сказал ему Сойченко, — отвезешь глухаря в Ровно.

— Отвезти можно, — ответил Акинфиев.

— И расписку мне доставишь в получении…

— Ясно, — сказал Акинфиев, — а какая в ней причина, в глухоте его?..

— Своя рогожа чужой кожи дороже, — сказал Сойченко, санитар. — Тут вся причина. Фармазонщик он, а не глухарь…»

Вот отправились Иваны в путь, только повозочный взялся сам испытывать дьякона. По несколько раз на день, во время каждой остановки он стрелял из револьвера над ухом симулянта. Путешествие их в силу непредвиденных обстоятельств затянулось, и на третьи сутки Иван Агеев оглох по-настоящему, в чем и признался бойцу Лютову, случайно встретившемуся Иванам по дороге.

Вот такая история военного времени. Дьякон — пацифист и не хочет воевать. Дважды дезертирство ему прощалось, но третьего Иван Акинфиев уже не простит самолично, такое беспощадное наступило время.

В лице конармейца Лютова Бабель изобразил себя. Фамилия эта, надо признать, совершенно не соответствует его поведению в военных действиях. Он, как и дьякон, пацифист, и в атаку ходит с незаряженным наганом, что проницательно заметил неугомонный Иван Акинфиев. Вот Булгаков и награждает Бабеля прозвищем его персонажа — Глухарев. С художественной точки зрения — безупречно.

В «Мастере и Маргарите» Глухарев назван сценаристом. Этому были основания — Исаак Бабель участвовал в создании 19 фильмов. Но опять-таки за этой Бабеле-идентификацией слышится задорный булгаковский смех. Ведь тексты сценариев не имели никакого отношения к литературе, они были одним из способов заработка. К тому же история самого знаменитого из фильмов, к которому приложил свое перо Бабель, уже упоминавшегося «Цирка», давала реальный повод хохотать над ним. История со сценарием фильма, в самом деле, получилась уморительной. Режиссер Александров попросил Бабеля рукою мастера поправить диалоги в первоначальном тексте, написанном Ильфом, Петровым и Катаевым. Узнав об этом, трио последних, разумеется, обиделось, и попросило убрать свои имена из титров.

Отметим, однако, один тонкий момент в нашей расшифровке. У Бабеля была дача в Переделкино. Между тем, при обсуждении дачной темы Глухарев ведет себя на удивление заинтересованно:

«Ну вот видите, — продолжала Штурман, — что же делать? Естественно, что дачи получили наиболее талантливые из нас…

— Генералы! — напрямик врезался в склоку Глухарев-сценарист.