Булочка с изюминкой

Однако с самого начала решающего дня, обещавшего свободу, Криса едва ли не мутило от напряжения. Почему-то всё думалось: как там Барб? Как переживает его молчание? Вдруг она решит, что дело не в портале, а просто он, балбес и ветреник, стал о ней забывать, или, ещё того хуже — решил оборвать их отношения? Женщины ведь так эмоциональны, так легко верят в собственные опасения…

…И как бы с ней не случилось беды. В её мире, лишённом порталов, так много мобилей, да и живёт она в обычном многоквартирном доме, не новом, лишённом охраны, а улицы её городка наверняка кишат бродягами и жуликами. Правда, дядя заверил, что позаботился о её безопасности, а он привык доверять Эриху. Но именно сегодня с самого утра на душе просто-таки камень лежал.

Полностью одевшись, готовый к выходу, он ещё с полчаса вышагивал по особняку, выжидая наступление условного момента. Всё было рассчитано по минутам: выход из дома, вылет, собственно дорога, приземление, кружение по переходам Дворца Правосудия…

Старик Матеуш помалкивал, но Крис понимал, что дворецкий, знающий его ещё сопливым пацаном, искренне переживает за своего хозяина. А потому — перед выходом крепко обнял верного слугу.

— Спасибо тебе за всё, дружище.

— Небеса с вами, мой ценьор, — как-то кривовато улыбнулся тот. — Вы словно прощаетесь… А мы ждём вас с победой. Мишлен просил сообщить, что к обеду будет ваш любимый стейк на угольях.

Герцог рассмеялся.

— Хорошо. Постараюсь не опаздывать. И вот что… Возможно, я приеду не один. Если всё сложится… как надо, привезу гостя.

— Давно пора, — буркнул дворецкий. И почтительно поклонился: — Гостевые всегда в порядке, мой ценьор. Да пребудет с вами милость Белой Богини!

— Да пребудет! — машинально ответил Кристофер. И покосился удивлённо: что это старик вспомнил об ушедших богах?

Впрочем, за успех сегодняшнего мероприятия он тоже готов был молить и Небеса, и Теотикану, Белую Богиню, уснувшую семь столетий назад, но, как поговаривали жрецы немногих оставшихся храмов, даже в грёзах своих навещавшую свой малочисленный народ…

А привести сюда он намеревался маленького Пабло, того самого шустрого мальчугана, о котором он говорил с Барб, и которого так не терпелось сгрести в охапку и заорать: «Парень, поехали домой! Домой, слышишь? У тебя теперь и дом, и отец, и мать…» Лишь бы всё сложилось удачно и у него, и у Ва-рень-ки… Барлоговы веники, что же так тревожно-то, а?

Зная свою привычку засматриваться на дивную панораму Авилара из поднебесья, он настроил на переговорнике звуковой сигнал: тот должен был сработать ровно за полчаса до начала заседания, то есть в момент парковки «Единорога» возле здания суда. Если звонок застанет его врасплох, в воздухе — что ж, придётся прибавить ходу… Но Крис надеялся, что до этого дело не дойдёт.

Антонио, «слуга двух господ», как он сам о себе выражался, поджидал его в суде, вместе с основным своим шефом, для которого в спешном порядке пришлось готовить какую-то справку; бедняга Робин укатил, наконец, с невестой в горы, искренне надеясь, что уж там-то его никто не сдёрнет для очередного эксперимента. Так что на решающую битву герцог Авиларский отправлялся один. И хвала Небесам! Ему уже осточертели дядины телохранители и соглядатаи, последние две недели следующие за ним по пятам.

Поэтому, когда через минуту после взлёта по обеим сторонам от «Единорога» выросли бронированые корпуса мобилей безопасности — поморщился с досадой. Но куда деваться — обещал не быть ребёнком, от наблюдения не удирать, как пару раз всё же пытался… а слово надо держать. Просто набрал высоту чуть выше «потолка» сопровождения, оставаясь при этом в поле зрения. Хватит с них и того.

Привычно настроил автопилот. Попытался расслабиться. Волнение, однако, давало о себе знать нервной дрожью и притоптыванием. И надо ж такому случиться, что под подошву ему заехал какой-то камешек!

Пробормотав ругательство, Крис нагнулся — и, расплывшись в улыбке, подхватил с пола жемчужинку с обрывками ниток на петельке. О, Барб! Сколько же на тебе в ту ночь было пуговок?

Выпрямиться он не успел.

Над головой что-то ухнуло, спину обдало ледяным ветром, тело сжало в невидимых тисках, едва не выбив дыхание из лёгких. Опомнившись, Кристофер припал к сиденью, глянул вверх — прямо в чистое небо, удивительно ясное, поразительно синее… и понял, что крыши у «Единорога» больше нет. А останься он за рулём полминуты назад — вместе с крышей снесло бы и его голову, потому что от ветрового стекла ничего не осталось. Защитная магия, призванная спасти пассажира в случае внезапной аварии — вот что ограждало его сейчас от вымораживания и недостатка кислорода на высоте. А заодно загасило инерцию при торможении, когда мобиль, похоже, просто-напросто расстреляли…

Где эта чёртова охрана?

Следующий удар потряс днище.

Криса выбросило вместе с креслом. В обжигающе холодный воздух, почти в стратосферу. Та же аварийная техномагия кое-как удерживала его в воздухе, но левитация всегда была магозатратна, и ресурсов кресла надолго не хватит…