Булочник и Весна

Не могу сказать, что я испытывал горячий интерес к его нынешнему творчеству, но всё же не мог не расспросить по-дружески, как ему живётся.

Он с охотой рассказал мне о своей нынешней работе. Всё в ней было – и смех, и слёзы, и порывы сбежать – гори оно огнём! – и быстрые отрезвления. Я подметил, как за недолгий срок изменилась речь Тузина: он говорил без ужимок и вздохов, без пристрастия к старомодным оборотам. Просто и по делу.

– Ну а вы-то? Так и будете тут зимовать? – спросил он, как в первый раз оглядывая моё жилище. – В Москву не собираетесь?

– У меня работа.

– Работа… – он улыбнулся. – Работу можно и поменять. Что вы рассчитываете здесь поймать, в своей бытовке?

Я хотел возразить ему: кто знает, где и что он поймает? Может, Дух истины, в память об уехавшем Илье, зайдёт ко мне в гости? Но промолчал, побоявшись ранить наше и без того истончившееся приятельство.

Тузин вежливо выслушал моё молчание и, поднявшись из-за стола, стал одеваться – шарф, пальтишко. «Счастливо, Костя, вам оставаться!» И, уже потянув дверную ручку, спохватился. Достал портмоне и с печальной улыбкой вернул мне свои смешные долги. Говорить нам с ним было не о чем. Ещё одно земное единство мимо!

Наверно, чувство утраты слишком явственно проступило на моей физиономии, потому что вдруг его руки, застёгивающие пальто, замерли. Он вздохнул и посмотрел на меня с досадой.

– Костя! Да поймите вы! Я ведь не стал каким-то плохим, чужим! Я просто занялся делом. И почему-то все сразу недовольны! Все считают меня изменником! Но вы поверьте, моя нынешняя роль и на десятую долю не так отвратительна, как то ноющее ничтожество, каким я был. Что же вы, чёрт вас дери, не порадуетесь за меня! Ведь я наконец живу, работаю! Я – в порядке!

Мне так и не удалось разузнать, чем закончилась миссия Тузина: едет ли Ирина в Москву и если да, то когда и насколько? На время или навеки? Из дому она не выглядывала, а заходить самому с тех давних пор, как она влепила Илье затрещину, мне стало неловко.

Тем временем дело близилось к Новому году. Осенний снег растаял, а зимнего пока не подвозили. Тучи шли с востока порожними. Сырой ветер гонял листву, чернели не убранные к Новому году ели. Лес по границе наших участков обнесли оранжевой сеткой. Ходили слухи, что через него будут рубить прямой проезд с шоссе, чтобы гости спортивно-развлекательного творенья не заплутали на поворотах.

На следующий день после того, как по опушке была установлена желтая ограда, за мной зашёл Коля и, подведя к сетке, произнёс загадочно:

– Я вот думаю: им-то что! У них во где голова! – и кивнул на шатаемые ветром кроны. – В гробу они её видали, эту сетку! Они птиц видят, облака вон!..

Ближняя к забору ёлка просунула к нам через проволочные колечки свои пальцы. Коля, усмехнувшись, пожал их.