Бумажный лебедь

Скай не смотрела на Дамиана, не подняла глаз и теперь. Она знала, что если посмотрит, то выложит ему все без утайки. Она слишком долго держалась, чтобы позволить всему пойти прахом. «Чем быстрее эта история завершится – тем лучше», – решила она.

Конечно, она рассказала отцу и Нику, что вернулась к Дамиану сама. А они сочли это бредом на почве нервного срыва. Они даже собирались нанять психиатра, чтобы тот подтвердил у Скай стокгольмский синдром.

– Не понимаю, зачем ты его защищаешь! – Уоррен Седжвик нервно расхаживал по больничной палате. – После всего, что он с тобой сделал! Он стрелял в тебя, Скай! И собирался убить меня! Хочешь, чтобы он разгуливал на свободе? Да он же ничего вокруг не видит, кроме мести!

– Ты тоже ничего вокруг не видел, папа. Ты даже не понял, сколько боли причинил МамаЛу…

– Хочешь знать, что я сделал для МамаЛу? – В глазах Уоррена сверкнуло негодование. – Я вообще-то ее спас! Да-да. Подручные Эль Чарро убили бы ее на месте. В тюрьме ей было безопаснее всего: вдали от глаз, вдали от преследования. Я передал Виктору кругленькую сумму, чтобы тот позаботился об Эстебане и обеспечил МамаЛу в Вальдеморосе. Правда, не знаю, дошли ли до них эти деньги. Не исключено, что Виктор пустил их на раскрутку своего охранного агентства. Речь сейчас не об этом. Как только мы обжились на новом месте, я послал за МамаЛу и Эстебаном. Я хотел сделать им новые паспорта, оплатить переезд, помочь деньгами. Я был в долгу перед МамаЛу и собирался обеспечить ей новую жизнь. Увы, у меня не вышло. Она умерла, прежде чем я успел помочь. Я искал Эстебана. Тщетно. Его дядя исчез, мальчик – тоже. Я не нашел ни следа. Я перевернул эту страницу с тяжелым сердцем, Скай. Мне пришлось сжигать письма, которые ты писала. Думал, будет легче, если ты решишь, что МамаЛу с Эстебаном уехали. – Уоррен вздохнул. – Я сожалею лишь о двух вещах в своей жизни: что мы не выбрались из Мексики, когда твоя мать еще была жива, и о том, что не успел вызволить МамаЛу. И если Дамиан решил поквитаться со мной – я не могу его винить. Но этого, – он указал на дочь, на койку и пищащие приборы вокруг, – я ему никогда не прощу.

Скай закрыла глаза. Сколько времени упущено из-за того, что мужчины упрямо стояли на своем.

– Папа, давай расскажем Дамиану, что произошло на самом деле и как ты хотел помочь.

– Он даже не дал мне объясниться! Сам себе что-то придумал и возомнил себя судьей и палачом! Похитил и ранил тебя, покалечил Виктора – доктора пришили ему руку, но нервы повреждены навсегда.