Бумажный лебедь

Я вспомнила о том, что мы с Дамианом пережили, как он на меня смотрел, как прикасался, – и твердо решила: нет. Я не могла себе представить ничего прекраснее и живее, чем его поцелуи, чем наши сплетенные тела. А теперь во мне росла его частичка, частичка МамаЛу, и я должна была заботиться об этой крохе. Дамиан причинил мне боль, отец тоже. Только я по-прежнему любила их обоих. Возможно, я не оправдала их надежд, но я больше не хотела разрываться – не теперь, когда во мне теплилась новая жизнь.

Кто-то начал продавать крупные пакеты акций отцовской компании по заниженным ценам, и я сразу заподозрила Дамиана. Инвесторы, испугавшись обвала, запаниковали и тоже продали свои доли. Вскоре отец выяснил, кто за этим стоял, но Рафаэль так хорошо подчистил документы, что весомых доказательств не нашлось.

Я не знала: Дамиан так поступил в ответ на угрозу. Отец смирился, что я жду ребенка, а вот с его папашей мириться не хотел, поэтому отправил в тюрьму послание, которое и вызвало ответный ход. В итоге вражда загнала одного за решетку, а другого – в могилу.

Когда отец умер, Сьерре было всего несколько месяцев от роду.

– У нее глаза твоей матери, – сказал он однажды утром, когда еще был жив.

Сперва он сторонился внучки, но в тот день впервые подошел к колыбели.

– Большие карие глазки, как у Адрианы.

Спустя пару дней он трижды поцеловал ее в щечки, думая, что я не вижу. Наши с отцом отношения оставались натянутыми. Сьерру он обожал. Он больше не обижался на меня за то, что я ее оставила. Внучка вызывала у него улыбку, когда весь его мир разваливался на части. Хорошо, что последние дни он провел дома, в своей комнате, когда особняк еще не забрали за долги.

После смерти отца я осталась круглой сиротой. Я почувствовала себя электрической розеткой с тремя зияющими отверстиями там, где раньше были мама, папа и МамаЛу. Люди питают друг друга энергией, и когда близкие уходят, ты на какое-то время перестаешь работать. Приходится перестраиваться, снова прокладывать провода, чтобы просто вставать по утрам. Я не только лишилась отца, но и потеряла крышу над головой, когда нуждалась в ней больше всего, ведь у меня росла дочь. Все отцовские сбережения ушли в счет уплаты долгов. Так что я скрепя сердце собрала свою дизайнерскую одежду, туфли и сумочки и отнесла в комиссионный магазин. Затем продала часы и украшения. Вырученных денег нам со Сьеррой должно было хватить на год. Однако сначала я похоронила отца.