Бумажный тигр (I. - "Материя")

- Однажды вечером она позвала нас – меня и Аролину – к себе. Глаза у нее блестели, но голос отчего-то звучал не так, как у скорбящих, напротив, почти весело. Нас это насторожило, но что мы могли сделать? Мне было семь, Аролине – пять. «Ваш дорогой отец умер, - сказала она нам, пряча руки за спиной, - Но мне грустно знать, что он никогда больше не услышит вашего смеха, не увидит своих дочерей. Вот я и подумала, почему бы вам не скрасить ему одиночество?».

Нет, подумал Лэйд, стиснув зубы до такой степени, что в висках разлилась тягучая боль, не надо.

- Я первая заметила блеск металла в ее руках. Это были не спицы и не очки, это был небольшой мясницкий топорик для рубки мяса. Должно быть, она взяла его на кухне.

- Хватит! – не выдержал Лэйд, - Бога ради, хватит!

- Аролине она раскроила голову первым же ударом. Наверно, она даже не успела понять, что происходит. По крайней мере, я очень на это надеюсь. Я закричала от ужаса и попыталась убежать, но поздно, дверь была закрыта. Я знала, что в соседней комнате находится Эсси, мамина камеристка. Я барабанила руками в дверь, но она не попыталась помочь мне. Никто не пришел на помощь.

Лэйд вспомнил небольшую, обернутую траурным черным крепом, фигурку в бакалейной лавке.

«Сегодня мне надо кое-что другое», - сказала она.

Маленькая сухая миссис Гаррисон, безобидная старая отшельница из Мэнфорд-хауса, трогательно заботившаяся о своих маленьких компаньонах…

Лэйд представил ее с мясницким топором в руках.

- Бога ради, мисс Амилла…

- Она ударила меня по спине, - спокойно произнесла женщина, глядящая на него мертвыми черными глазами, - Боли не было, это я почему-то помню. Была темнота. Как потом оказалось, удар размозжил мне позвоночник, но не убил. Этого она, конечно, не знала, когда вызывала врача. Тело Аролины она, должно быть, к тому моменту спрятала. Может, закопала на заднем дворе. Врачу она сказала, что на меня упала садовая тачка. Такое бывает с беспокойными детьми, которые любят хулиганить и дурачиться. А ведь я такой не была, мистер Лайвстоун. Я была очень послушной и дисциплинированной девочкой.

Ему захотелось опрометью выскочить прочь и захлопнуть за собой дверь. Стремительно, словно за ним гналось самое ужасное из чудовищ, которое только может породить Левиафан. Но ноги обмерли и не повиновались ему.

- Она сказала всем, что Аролина умерла от кори. Это я узнала уже здесь, когда за мной ухаживали сестры. Должно быть, никто даже не счел необходимым это проверить. Кто осмелится усомниться в словах почтенной вдовы?

- Так вот почему… - пробормотал безотчетно Лэйд.

- Вот почему я приношу вам свои извинения, мистер Лайвстоун, - эхом отозвалась она, не сводя с него своего страшного неподвижного взгляда, - Но, как я уже сказала, некоторые вещи, которые уже произошли, мы просто не в силах контролировать.

Она перевела взгляд, вновь уставившись в потолок, но Лэйд отчего-то не ощутил облегчения. Напротив, сделалось только хуже. Где-то глубоко во внутренностях зашевелилось что-то тяжелое и скверное, будто произнесенные неподвижной женщиной слова заронили в самое его чрево чужеродную и злую жизнь.

- Я видел вашу мать, - сказал он почти шепотом, - Она умерла не от угарного газа. Поверьте, есть тысячи смертей гораздо более милосердных, чем та, которая выпала ей. Едва ли это заглушит вашу боль, но…

Амилла Гаррисон молчала, безучастно глядя в потолок. Точно граммофон, игла которого закончила свое движение и обрела отдых, безразлично царапая черный целлулоид пластинки.

- Послушайте… - Лэйд облизнул пересохшие губы, - Вещь, которую я хочу у вас спросить, абсолютно бестактна, но… В силу некоторых обстоятельств я должен это знать. Ваша мать, судя по всему, была настоящим чудовищем, отвратительным даже Господу, но некоторые обстоятельства ее смерти остаются весьма загадочными и… зловещими. Скажите, кто-то из ныне живущих мог желать ей зла?

Амилла Гаррисон не ответила. Ее глаза даже не дрогнули. Словно за один миг она оказалась так далеко от Лэйда, что его голос уже не мог ее достичь. Нырнула на глубину в тысячи футов. Вернулась в те чертоги, где привыкло существовать ее сознание, почти не связанное с реальным миром.

- Мисс Гаррисон?

Она молчала. Лэйд ощущал себя так, будто находится в одной комнате с неодушевленным предметом.

Не заговорит, понял он. Определил – безошибочно и точно, как определял по одному лишь шороху качество присланного поставщиками чая.

- Прощайте, мисс Гаррисон, - сказал Лэйд, помедлив, - Да будет Новый Бангор милостив к вам.

Он вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Стылый воздух приюта Святой Агафии уже не казался ему таким неприятным, как прежде. Словно в каменной келье парализованной мисс Гаррисон вовсе не было воздуха, а он только сейчас понял это.

Чертовщина! Лэйд остервенело сжал кулаки, шагая к выходу. Что за игру затеял в этот раз Левиафан? Вновь пытается свести его с ума, или сам запутался в правилах, забыв про причины и следствия, заблудившись в собственном лабиринте?