Бумажный Тигр (III. Власть)

На счёт этого ему в последнее время не приходилось беспокоиться. Едва он, закончив планомерный разгром в одной комнате, переходил в другую, как та мгновенно оказывалась пуста — все её обитатели мгновенно устремлялись прочь с поспешностью вспугнутых акулой рыбёшек. Не потому, что им тяжело было смотреть на учиняемый в их кабинетах разгром, напомнил себе Лэйд. Не потому, что они, подобно Лейтону, вспоминали о цене сокрушённой мебели и сорванных обоев.

А потому, что знали.

Этот человек, похожий на благообразного джентльмена в почтенном возрасте, умеет разговаривать с демонами. Он бродит по зданию, ничего не видя, точно слепой, и бормочет себе под нос слова, которых нет в человеческом языке. Он чертит на полу и стенах фигуры, при одном взгляде на которые возникает желание сплюнуть, и бессмысленно смотрит в них, невесть что выискивая. И пусть у него нет рогов, пусть в его глазах не плещется адский огонь, лучше держаться от него подальше, и уж точно не мешать ему, чем бы он ни занимался.

Демонолог. Колдун. Чернокнижник.

Лэйд более не ощущал себя уважаемым торговцем шерстью. Никто больше не пытался угостить его сигаретой, никогда не лез с расспросами. Стоило ему, тяжело ступая, появиться в коридоре, как служащие бросались прочь, не удосужившись даже изобразить появление внезапных важных дел — точно увидели призрак отца Гамлета, инспектирующий свою новую штаб-квартиру.

— Вы угадали, — подтвердил Лэйд, щёлкая суставами многострадальных пальцев, — Я в самом деле ищу тайник. Не совсем тот, который вам представляется. Меня интересуют не деньги и не ценные бумаги. Кое-что… другое.

Лейтон приподнял бровь.

— Другое какого рода?

Лэйд провёл рукой по недавно освежёванной стене, смахивая с неё облака штукатурки, так бережно, будто та была возлюбленной, покрытой неоправданно толстым слоем пудры.

— Если бы я знал, моя работа стала бы чуть-чуть проще. Но дело в том, что я сам не знаю наверняка. Я ищу знаки.

— Знаки, мистер Лайвстоун?..

— Да. Знаки, — Лэйд изобразил пальцами что-то вроде жука, разведя пальцы на дюйм, — Любые странные отметки. Некоторые из них могут показаться неумелыми, нарисованными детской рукой. Другие вызывают у человека неподотчётное беспокойство, иногда даже резь в глазах. Третьи… А, неважно. Я просто ищу знаки. Вам, случайно, не встречалось ничего подобного?

Лейтон задумался.

— Нет. Пожалуй, что нет.

— Может, фигурки из дерева или проволоки? Приколотые цветки растений? Мёртвые насекомые?

Лейтон поджал губы.

— Сомневаюсь.

Человек безукоризненных манер, он, кажется, был единственным в здании, кто сумел привести в порядок волосы и костюм, мало того, имел на щеках свежие следы пудры.

Какую игру ведёт он и по каким правилам собирается играть? Желает ли он примкнуть к чьей-то партии или намеревается создать собственную? Является ли угрозой для Лэйда или, напротив, выгодным союзником?

Лэйд решил не размышлять на этот счёт. Если актёр выходит на авансцену посреди действия, значит, намеревается что-то сказать, а не блуждает случайно меж декораций. Наверно и Лейтону есть, что сказать.

— Скажите, в этом здании случались какие-нибудь странные смерти? — спросил Лэйд, вытирая пыль со лба, — Вам, как начальнику кадровой службы наверняка это известно.

Несмотря на авантажные манеры, мистер Лейтон, судя по всему, быстро соображал и не имел проблем с памятью. Может, он и не был вычислительной машиной в человеческом обличье, как Розенберг, но и времени на размышления даром не тратил.

— Нет, — быстро ответил он, — Ничего такого. Отчего вы спрашиваете?

— Ритуал, — пояснил Лэйд, — Человеческая кровь, знаете ли, мощная субстанция, обладающая серьёзной силой — если знать, как её использовать, конечно. К слову, для ритуального жертвоприношения отнюдь не всегда требуется театральный реквизит вроде обсидиановых атамов[197], резных алтарей и чёрных хламид. Я бы даже сказал, напротив, все жертвоприношения, при которых мне приходилось присутствовать, выглядели вполне… обыденно.

Лейтон не вздрогнул, как рассчитывал Лэйд, но немного переменился в лице.

— За все семь лет, что я служу здесь, в этом здании не погиб ни один человек.

Лэйд ощутил что-то вроде разочарования.

— Ни один? — на всякий случай уточнил он, — За целых семь лет? Есть же смерти от старости, от болезни или…

— Нет, — отрезал Лейтон, глядя на него со странным выражением на лице, которое уже не казалось Лэйду таким дружелюбным, — Совершенно исключено. Наши служащие молоды и не жалуются на здоровье, я всегда скрупулёзен при принятии их на службу и знаю, о чём говорю.

Лэйд с силой дёрнул за край обоев, враз оторвав целую полосу. Звук рвущейся бумаги царапал ухо, но отчасти он был вознаграждён страдальческой гримасой на лице Лейтона. Под обоями, конечно, ничего не обнаружилось — ни таинственных знаков, ни высохших пятен крови, ни иных отметин.

Скверно, подумал Лэйд. Крайне скверно. Или всё укрыто куда глубже, чем я думаю, или же я попусту перекапываю задний двор, как старая собака, позабывшая, где оставила кость.

Тавито. Вайранги. Хорекау[198].