Бумажный Тигр (III. Власть)

Лицо Лейтона удлинилось, превратившись в морду и если в ней ещё оставалось сходство с человеческими чертами, то только лишь потому, что изменения ещё не полностью вступили в свою силу. Судя по тому, как он безотчётно тёр облезший череп костяшками пальцев, костная ткань всё ещё росла, причиняя, должно быть, своему владельцу немилосердный зуд. Это было хуже, чем сто одновременно растущих зубов.

Зубов… Лэйд поёжился, едва лишь взглянув на тот комплект, которым обзавёлся мистер Лейтон. Весьма недурной набор для мужчины его возраста, никогда особо не следившего за зубами, к тому же, курильщика. Зубы удлинились, сделавшись тонкими, острыми и немного загнутыми. А ещё белоснежными, как осколки сахара — не местного, коричневатого, из сахарного тростника, а того, что доставляют кораблями из Германии и России, белого, как снег. Особенно увеличились в размерах клыки. Блестящие, такие же белые, изогнутые, похожие на две пары пещерных сталактитов и сталагмитов, они выглядели так, будто созданы были для того, чтоб глубоко погружаться в мясо — несомненный признак хищника, будто всех прочих было мало.

Зубы не такие мощные, как у собаки, машинально отметил Лэйд. И уж точно не похожи на лошадиные. Эта узкая челюсть, клыки и строение черепа… Эти черты, уже явственно нечеловеческие, но ещё находящиеся в стадии трансформации, неоконченные…

Нос мистера Лейтона съёжился и растёкся по лицу, превратившись в кожистую бородавку, плотную и пористую, напоминающую сухой тёмно-розовый бархат. Из этой бородавки росли жёсткие белёсые пучки усов, которые дрожали в воздухе, точно тонкие гибкие антенны. Глаза мистера Лейтона разъехались в стороны и утопали в глазницах, которые сделались чересчур глубоки и велики для них. Разделённые монументальной тяжёлой переносицей, они были бы человеческими — почти человеческими — если бы не жутким образом расплывшаяся радужка, внутри которой дрожал вытянувшийся, ставший почти вертикальным, зрачок.

Что-то кошачье, подумал Лэйд. Без сомнения, новая природа мистера Лейтона тяготеет к фелидам[250]. Интересно, к какому конкретно виду? Пантера? Ягуар? Пожалуй, будет вдвойне забавно, если тигр, вот только многие ли из присутствующих смогут оценить в должной мере всю иронию?..

Нет, подумал он секундой позже, всё-таки не тигр. У тигров уши едва выступают и полукруглые по форме. У Лейтона же они непомерно разрослись, превратившись в пару островерхих парусов на макушке. Должно быть, у него необычайно острый слух, которым можно обнаружить его собственное, Лэйда Лайвстоуна, порывистое дыхание, как и натужное биение его сердца.

— Что вам угодно, мистер Лайвстоун? — зубы Лейтона разошлись, чтобы сомкнуться с мягким гипнотизирующим клацанием. И Лэйд невольно подумал о том, что окажись между ними в этот миг его собственная рука, он не досчитался бы куда большего количества пальцев, — Как и полагается радушному хозяину, я бы охотно угостил вас, да видите сами…

Он стиснул консервную банку в ладони, отчего та, хрустнув, смялась в жестяной ком, исторгнув наружу сгустки оранжевой кашеобразной жижи.

Кажется, он сам не понимал, до чего сильно изменилось его тело. Лишившись союзников, отгородившись от мира, Лейтон, кажется, в последнее время был слишком поглощён муками голода, чтобы ощущать всю серьёзность произошедших с ним изменений. Он ещё пытался двигаться по-человечески, не замечая, что его новый скелет противится этому, а конечности гнутся совсем не в тех местах, где это естественно для человеческой природы. Не замечал, верно, и многого другого — удлинившейся пасти, слезающей с остатков лица лохмотьев кожи, обострившегося обоняния…

Может, ему и не суждено заметить, подумал Лэйд. Может, остатки человеческого растают в нём слишком быстро, чтобы он сам смог заметить… Надо перейти к делу, подумал он, стараясь не глядеть ни на зубы Лейтона, ни на его когти. В нём, очевидно, уцелело человеческое зерно, а значит, и остатки логики. Надо дать ему понять, что мы не враги, мы единомышленники, пусть собранные не взаимной симпатией, а волей обстоятельств. Только вместе мы можем спастись. Он должен понять. Он не во всех отношениях приятный джентльмен, но не дурак — далеко не дурак.

Лэйд кашлянул в кулак.

— Нам с мисс ван Хольц стало известно, что вы не так давно получили письмо от мистера Розенберга.

— Письмо? — Лейтон тяжело повёл головой, — Ах да, письмо… В самом деле, я получил письмо. И весьма любопытное. Кажется, мисс ван Хольц не смогла удержать свой миленький носик вдали от него?

Собственный нос Лейтона задрожал, пучки усов беспокойно зашевелились.

Нет, не тигр, определённо. Скорее… Лэйд вдруг понял, что ему напоминает видоизменившаяся морда Лейтона. Но сейчас это уже не имело значения. Скорее всего, не имело.

— Боюсь, дело зашло слишком далеко, чтобы мы могли позволить себе уделять должное отношение приватности, — заметил он, — И дело может зайти ещё дальше, если мы, последние здравомыслящие люди в этом здании, не сможем объединиться.