Бумажный Тигр (III. Власть)

Лейтон сделал несколько мягких не совсем уверенных шагов. Кажется, его тело принуждало его двигаться на четырёх конечностях, но человеческая часть сознания ещё противилась этому, оттого движения и выглядели неуклюжими.

— Объединиться… — Лейтон задумчиво кивнул, уронив с морды клочок съёжившейся кожи, покрытый пудрой. Кости его вытянувшегося черепа зарастали новым покровом, уже не человеческим, полупрозрачным и розовым, в некоторых местах уже пронизанным молодой ворсистой щетиной неопределённого цвета, — Знаете, когда-то я потратил много времени и сил, убеждая наших работников в том же. Только объединение позволит коллективу работать сплочённо. Сделаться одной единой семьёй. Но разве меня слушали? Разве меня слушали, мистер Лайвстоун?..

Он двинулся по разгромленному помещению, переступая через зловонные лужи, выпущенные смятыми банками, и обходя стеллажи. Несмотря на некоторую неуклюжесть, движения его были мягки и почти беззвучны, как и полагается большой кошке. Лейтон опирался руками о пол, но, видно, ещё не овладел искусством втягивать когти. Его раздувшиеся кисти, превратившиеся в комья поросшего жёстким волосом хрящеватого мяса, скрежетали когтями по полу.

— Мистер Крамби никогда не слушал меня. Ему довольно было того, что арифмометры щёлкали, а чай подавался горячим. Он никогда не думал о том, как важно сплотить всех воедино! Меня же считал одержимым сплетником, вечно разнюхивающим и шпионящим за его людьми. И поглядите, к чему это нас привело!

Лэйд старался держаться так, чтобы оставаться к нему лицом. Он не собирался позволять Лейтону завлечь себя в бессмысленный разговор.

— Письмо, — произнёс он спокойно, — Письмо Розенберга. Мы полагаем, ему что-то известно. У него есть какие-то соображения на счёт того, как выбраться из ловушки, в которой мы оказались. И мы с мисс ван Хольц будем очень благодарны, если…

— Письмо! — Лейтон засмеялся своим новым потрескивающим голосом, и от этого смеха волосы на спине Лэйда зашевелились, точно по ним пробежал лёгкий гальванический разряд, — Ну конечно. Письмо. Вот, что привело вас. Желание спасти свои жизни — и ещё любопытство. Забавно…

Лейтон поднял свою руку к ощерившемуся зубами лицу, точно только сейчас её увидел. Он попытался пошевелить пальцами, но не возымел успеха — его пальцы превратились в скрюченные багровые отростки, почти сросшиеся между собой и укрытые клочьями бесцветной шерсти. Когти со скрежетом втянулись на дюйм или два.

— Забавно, — повторил он задумчиво, увлечённый этим зрелищем, словно бы и позабыв про Лэйда, — Мне самому любопытство всегда ставили в вину. Даже Крамби считал, что я перегибаю палку. Что ударяюсь в шпиономанию, что мой интерес к его работникам нездорового свойства… Посмотрел бы он сейчас на меня! Жалкое ничтожество. Я уверен, это он свёл в могилу старика. Он всегда его презирал, ждал не дождался, когда тот бросит штурвал. О, если бы вы знали про него и Коу всё, что известно мне… Впрочем, сейчас уже, конечно, неважно.

Лэйд не собирался вслушиваться. Вопрос взаимоотношений между Крамби и Олдриджем давно отошёл на задний план, тем более, что подноготная этих отношений уже сделалась ему ясна. Как говорил мистер Хиггс, величайший знаток человеческих отношений, «Всякий раз, вздумав изобрести рецепт нового соуса, сперва подумайте — а не изобретёте ли вы его во второй раз?..»

Ревность. Жадность. Нетерпение. Самоуверенность. Гордыня. Зависть. Все эти соусы были ему хорошо знакомы. Все они давно стали завсегдатаями на кухне всего человеческого рода. Даже Левиафан бессилен придумать что-то новое.

— Если вы что-то знаете, вы должны поделиться этим с нами. Спасение — наше общее дело. И я…

Лицо Лейтона скривилось от отвращения. По комнате пронёсся хруст — мимические мышцы, уже не бывшие мышцами человека, сдавили не успевшую затвердеть костную и хрящевую ткань черепа. Должно быть, эта гримаса причинила ему самому боль, потому что заговорил он не сразу.

— Вы называете себя демонологом, — процедил он, помотав головой, — А сами между тем ни черта не понимаете в природе того существа, в чьей власти мы оказались. Он жесток? Да, без сомнения. Он изобретателен? О да! А ещё он не человечески ироничен. Мне много раз предрекали, что моё любопытство меня погубит, но я не думал, что демон воспримет это столь буквально… В некотором роде это даже забавно. Точнее, я счёл бы происходящее забавным, если бы не понимал, что именно сейчас происходит.

— А Розенберг понимает? — наугад спросил Лэйд.