Бумеранг

К сожалению, взамен управление смогло предложить только Ялату, в ста пятидесяти километрах южнее. Там была и дичь, и вода, редкий лесок. Словом, новый участок был хорош во всех отношениях, кроме одного. По мнению миссионеров из Улдеа, он находился слишком близко к другой станции, состоявшей в ведении лютеран. Управление настаивало на своем; тогда миссионеры бросили своих питомцев и перебрались в Западную Австралию. Пришлось управлению передать брошенных аборигенов на попечение лютеранской миссии. «Юнайтед эбориджайнс мишн» страшно возмутилась и в своем журнале обратилась с призывом к читателю: «Дорогие друзья, вознесем вместе молитвы к господу, чтобы он воспрепятствовал этому. Мы уверены, что такая перемена повлечет за собой беду». Многие аборигены тоже были недовольны — одни из них ушли в пустыню, другие попытались сесть на поезд, чтобы последовать за своими пастырями в Западную Австралию. Не один человек погиб при этом, попав под вагон. Но большинство перебралось в Ялату — им некуда было деться.

Итак, одну проблему в конце концов решили. Но что было сделано, чтобы исправить те ошибки, которые совершили в Улдеа, и избежать новых? Желая получить ответ на этот вопрос, а заодно собственными глазами посмотреть, как обращают в истинную веру язычников (в бюро мне сказали, что многие переведенные из Улдеа аборигены еще не обращены), я отправился на миссионерскую станцию Ялата.

Меня встретил молодой миссионер в выцветшей рубашке и широкополой шляпе. Он сообщил, что дома еще не построены и аборигены живут во временном лагере в лесу, на расстоянии двадцати миль от станции. Он как раз собирался туда, чтобы раздать недельные пайки и прочитать проповедь, и согласился показать мне путь.

Поскольку дороги не существовало, а грунт был песчаный, я отцепил фургон и попросил миссионера ехать не слишком быстро, чтобы я мог поспеть на своей машине за его мощным грузовиком. Только мы выехали со двора, как этот пастырь развил совершенно безбожную скорость, петляя между деревьями, и я безнадежно отстал. Впрочем, потерять его из виду я не мог — за грузовиком стлалось огромное облако пыли. Вместо двадцати миль оказалось добрых сорок, но в конце концов лихач остановился и выскочил из машины. Термометр показывал тридцать восемь градусов, и я пытался найти тень для стоянки.

Грузовик миссионера окружила группа темнокожих мужчин в длинных брюках, рубашках и фуражках или вязаных шапочках. Не говоря ни слова, они принялись выгружать ящики и мешки. Чуть поодаль я увидел между деревьями накрытый мешковиной низкий шалаш, перед которым сидело около десятка женщин и детей. На женщинах были надеты широкие юбки, шерстяные кофты и вязаные шапочки, а одна старушка напялила на себя рваное зимнее пальто. Пастырь рассказал мне, что одежда — подарок миссионерского общества, регулярно устраивающего в больших городах сбор в пользу аборигенов, а правительство присылает мундиры.

— Как только мы уедем, они разденутся, — мрачно продолжал он. — Когда я приезжал неожиданно, почти всегда заставал их голыми. Сегодня они знали, что я буду.

Я обошел весь лагерь — три десятка жалких шалашей, сооруженных из сучьев и мешковины. Сидевшие тут и там аборигены встретили наше появление совершенно безучастно, зато отовсюду сбежались любопытные собаки всевозможных пород и помесей, страшно тощие и грязные. Повсюду валялись тоненькие азбуки. Я подобрал голубую брошюрку и перелистал ее. Цветные картинки на библейские мотивы, каждой букве отвечает какое-нибудь изречение. Я прочитал: «А — is for Angels who came in the morn, D — is for the Darling on whom the angels smiled, F — is Friend Jesus from up in the skies, N — is for Name above every other, R — is righteous Redeemer in whom we find rest»[20].

Интересно, неужели я найду здесь и Ксеркса из азбуки моего детства? Но на букву X (икс) в этом издании было вот какое остроумное предложение: X — ray of light from God’s blessed Son[21].

Под деревом сидела группа молодых парней в синих ковбойских штанах и пестрых рубашках. Очевидно, обращенные… Сев рядом с ними, я затеял разговор. Многие совсем неплохо объяснялись по-английски и явно были рады новому лицу. Я спросил, чем они занимаются.

— А ничем, — ответил один из них. — Железной дороги тут нет, сувениры продавать некому.

— Как же вы проводите дни?

— Читаем молитвы, Библию, поем псалмы.

— Спойте что-нибудь для меня.

Они переглянулись, потом какой-то верзила — видимо, вожак — кивнул, и парни затянули «Я омыт во крови агнца». Куплетов было невероятное множество, а меня донимали мухи, на редкость злые и упрямые. Они лезли в глаза, уши, даже в рот. Аборигены явно привыкли к ним, я же был готов взбеситься.