Бунич Игорь – В центре чертовщины

дрожащий отблеск фонарика Боба Маркиза. Это был единственный признак жизни до

самого горизонта.

Боб заметил приближающийся вертолёт. “Наконец-то... — мелькнуло у него в голове,

— наконец”. Крики радости раздались среди разрозненных группок потерпевших,

примостившихся на обломках. Счастливые возгласы перемежались со стонами и воплями

раненых и умирающих. Маркиз снял фонарь и, размахивая им, направил луч света в небо,

навстречу вертолёту. Из кресла пилота лейтенант Маккормек смотрел вниз.

Картина гибели казалась всеобщей. Разбросанные повсюду обломки, отражавшиеся в

лучах прожектора, образовали полосу длиной примерно в четверть мили и шириной с

футбольное поле. Среди сотен мелких обломков лейтенант разглядел два крупных. Это

были хвостовой отсек и та часть кабины, к которой прикреплялись крылья. Сейчас они

походили на открытые раковины моллюсков.

То там, то здесь из грязи торчали неподвижные руки и ноги. Около крупных останков

самолёта Маккормек заметил несколько групп людей. Они слабо размахивали руками.

Майкл осторожно опустился до пятидесяти футов, кружа над местом катастрофы. Затем он

ещё снизил высоту, стараясь выбрать достаточно твёрдое место для посадки.

Неожиданно в воздухе засвистели, подобно шрапнели, мелкие куски рваного металла.

Сталкиваясь и падая со звоном, они снова взлетали, поднятые мощным вихрем

вертолётных винтов. Маркиз закричал и замахал фонарём, предупреждая о новой беде.

Маккормек резко рванул вверх, сделал круг и попытался сесть в другом месте. Снова

засвистели металлические обломки в опасной близости от уцелевших в катастрофе.

Каждый раз, когда Маккормек пытался посадить машину, повторялась та же история.

Он отлетел подальше от места катастрофы. На этот раз обломки остались неподвижными,

но под колёсами оказалась глубокая топь. Вертолёт беспомощно увяз бы в ней. Лучшее,

что смог придумать в этой ситуации Маккормек, это опуститься так, чтобы колёса едва

касались земли и оставались как бы “на цыпочках”. Конечно, толку от этого было мало.

Маркиз указал фонариком в сторону дамбы. Вертолёт наклонился и скользнул к насыпи,

находившейся примерно в 500 футах от обломков самолёта.

Маркиз в своей лодке устремился к нему. Вместе спасатели наспех разработали план

действий. Маркиз будет оказывать пострадавшим посильную помощь, Маккормек вызовет

по радио транспортные средства, которым предстоит трудный путь по гребню дамбы —

миль шесть или восемь от ближайшего шоссе. Затем он поищет твёрдое место для посадки

поблизости от места катастрофы и постарается забрать на борт вертолёта как можно

больше пострадавших. Переносить их на дамбу было просто невозможно. В некоторых

местах глубина воды достигала пяти-шести футов. Передвигаться пешком было опасно,

особенно ночью.

В это время в небе показался ХХ-52А. Он поднялся в воздух в ту минуту, когда

Маккормек прибыл к месту гибели самолёта, и появился в зоне происшествия в 0 часов 18

минут. Пилот Билл Ходжес заметил огни вертолёта Маккормека на дамбе. У насыпи

неподалёку от вертолёта виднелась лодка Боба Маркиза.

Кружа над местом катастрофы и разглядывая руины, Билл Ходжес решил, что вряд ли

кто-то внизу остался в живых. В его вертолёте находились санитар и механик-строитель

Дон Шнек. Получив приказ отправиться на лодке к месту катастрофы, Шнек высадился на

дамбе рядом с первым вертолётом. А вертолёт Билла Ходжеса продолжил поиски

подходящего для посадки места неподалёку от пострадавших.

Как только Шнек, имевший при себе переговорное устройство, вскочил в лодку, судно

устремилось к месту катастрофы. Шнек выпрыгнул из лодки у носового отсека самолёта.

У него был ручной электрический фонарь, каким ночью указывают путь самолётам.

Фонарь давал короткий, плотный пучок света. Пробиваясь сквозь воду и тину, Шнек

держал его над головой. Были фонари и получше, но, торопясь на посадочную площадку,

он не нашёл ничего другого.

Ковыляя среди обломков, Дон попытался связаться с вертолётом по карманному

радио. Но приёмник пилота не был включен. Шнек продолжал бесплодные попытки

вызвать вертолёт, как вдруг из темноты совсем рядом с ним раздался мужской голос:

“Моряк! Моряк!”

Рядом с мужчиной лежала в кресле его жена. У неё была глубокая рваная рана в паху.

Шнек быстро скрутил жгут, наложил его, и кровотечение остановилось. С мужчиной,

похоже, было всё относительно в порядке, но он впал в истерику, разглядев при свете

фонаря рану жены. Вручив мужчине радио, Дон приказал ему вызывать вертолёт. Шнек

рассчитывал на то, что это бесполезное занятие хоть как-то отвлечёт обезумевшего от горя

человека.

Тут до него донёсся женский голос. Как ни странно, но ему показалось, что звук идёт

сверху. Наконец он обнаружил женщину. Она находилась на огромном куске фюзеляжа,

воткнувшегося в землю и поднявшего её высоко в воздух.