Бунич Игорь – В центре чертовщины

некоторых, но результат один и тот же. Они знают про истории с призраками, но или не

хотят говорить, потому что боятся лишиться работы, или же знают всё не из первых уст.

— Я нашёл механика, который клянётся, что знает немало любопытных

подробностей, вероятно, интересующих вас, — сказал Уорден. — Его зовут Гарри Льюис.

Он временно работал в Майами, но теперь вернулся в Нью-Йорк. Он тоже не хочет, чтобы

его имя упоминалось в книге, но готов встретиться с вами.

Похоже было, что благодаря Рэчелл и Уордену появились новые нити. Но стало ясно,

что нам будет нелегко. Впереди ждали бесконечные тупики и несбывшиеся надежды. В

поисках истины Рэчелл отправилась в международный аэропорт Майами потолкаться

среди дежурных у выходов и в зале для стюардесс, но не выяснила ничего стоящего. Хотя

все знали о случаях на Л-1011, никто не решался заговорить. Я совершил бесплодную

вылазку по пивным, пытаясь подобрать какую-нибудь сплетню в любимых кабачках

экипажей “Истерн” в Майами Спрингс. Но везде так орала рок-музыка, что даже бармен с

трудом мог разобрать заказ.

Весьма ценной находкой стала для нас Эмили Палмер, стюардесса, с которой я

познакомился в марте на борту рейса 401. Она то и дело улетала, и застать её было

нелегко. Наконец мне удалось дозвониться до Эмили и пригласить её на ужин вместе с

мужем после возвращения из очередного рейса. Она пообещала к тому времени привести в

порядок записи о призраках на Л-1011. Она также рассказала мне о подругах, служивших в

компании “Истерн”, которые непосредственно столкнулись с феноменом. Среди них были

Дениз Вудрафф и Гинни Паккард, обе стюардессы. Эмили уверяла, что они согласятся

встретиться со мной так же, как и лётчик ТВА, который что-то знал о самолёте,

арендованном его компанией у “Истерн” на то время, когда спадает приток пассажиров во

Флориду.

До Гинни Паккард я дозвонился с первого раза. Я коротко рассказал ей о книге,

которую задумал. Она спросила:

— Вы уже обращались в пресс-бюро компании?

Я пояснил, что ещё не сделал этого, так как был уверен в том, что ничего там не

получу. Когда-то мне самому довелось работать в пресс-бюро, и я хорошо знал хитрости и

уловки, применявшиеся там в подобной ситуации. Девушка никак не решалась поделиться

со мной, хотя я убеждал её, что нигде не упомяну её имени. Наконец она сказала:

— Знаете, я слышала, что одна стюардесса испытала то же, что и я. Она кончила тем,

что её отослали к психиатру. Я бы не хотела попасть в такое же положение.

Я повторил, что не подведу её.

— Боюсь, что всё это покажется вам чертовски странным, — сомневалась она.

Я попросил её не волноваться. Я уже говорил с людьми, испытывавшими подобные

чувства.

— Боже, — сказала Гинни. — Это так странно. Поймите, я абсолютно в своём уме.

Я уверял её, что звоню по рекомендации Эмили Палмер, но девушка по-прежнему не

решалась говорить. Я снова и снова клялся, что её имя будет сохранено в тайне. Наконец

она набралась смелости, но в её истории упоминалась Дениз Вудрафф, а также Дорис

Эллиотт, стюардесса, у которой было странное видение накануне катастрофы. Я понял,

что, если мне удастся собрать всю троицу, я сумею лучше разобраться в происходивших

событиях. Гинни согласилась с этим, и я попросил её выяснить, не смогут ли девушки

поужинать со мной в отеле. Гинни полагала, что её подруги ещё не ушли в рейс, и обещала

позвонить, если они договорятся.

На моё счастье, девушки не были заняты, и на следующий день мы встретились

вчетвером. Стюардессы были настроены весело и доброжелательно. Свое волнение

девушки прикрывали мягким юмором. Я положил на стол кассетный магнитофон “Сони” и

приготовился слушать.

Первой начала Гинни. Спустя три месяца после катастрофы, в марте 1973 года, она

получила назначение на рейс Нью-Йорк — Форт Лодердейл на Л-1011 вместе со своей

подругой Дениз Вудрафф. Бортовой номер самолёта был 318. Обе девушки любили

работать на комфортабельном лайнере — и в салонах, и на нижней кухне, где нужно было

подогревать 200 порций пищи в стальных плитах со стеклянными дверцами, стоявших

вдоль стен. Кухня была уютным и спокойным местом. Мягкий свет струился с панелей,

покрывавших потолок. Некоторые девушки предпочитали работать в кухне, чтобы побыть

наедине со своими мыслями. Они нагружали подносами тележки, устанавливали в кабины

крошечных подъёмников и отправляли наверх для пассажиров. В подъёмнике помещались

либо тележка с едой, либо две тесно прижавшиеся друг к другу стюардессы. Дениз

юркнула в один из крошечных подъёмников и опустилась в кухню, чтобы помочь

дежурившей там Гинни. В это время та поднялась наверх, чтобы помочь девушкам,

работавшим в салоне. Кабины подъёмников скользнули навстречу. В салоне Гинни узнала,

что Дениз отправилась к ней.

Не прошло и двух минут, как Гинни уже спускалась обратно в кухню, не подозревая,