Бунт

Похлопываю задний карман джинсов, липкими пальцами обхватываю телефон и вытаскиваю его. У меня несколько пропущенных звонков от отца и сообщения от Роуэн и Лэти.

От Джоэля ничего.

Езжай домой, Джоэль.

Сердце пропускает удар, и я закусываю нижнюю губу, чтобы вновь не расплакаться.

Я сделала то, что должна была — потушила огонь до того, как он поглотил нас обоих. Теперь мне нужно отпустить это.

Выключив воду, я обнаруживаю, что иду прочь от комнаты вместо того, чтобы вернуться в нее. Проскальзываю в гостевую на другом конце дома и смотрю на неубранную постель, в которой менее двадцати четырех часов назад спал Джоэль.

Такое чувство, словно я храню какой-то секрет.

Некоторые вещи должны оставаться в тайне...

Я снимаю джинсы и забираюсь под одеяло, желая быть рядом с Джоэлем, даже если не могу и никогда не смогу снова. Коленом касаюсь чего-то мягкого и вытягиваю из-под одеяла футболку. Прошлым утром он позаимствовал чистую футболку у отца, а вечером не зашел в комнату, чтобы перед отъездом забрать свою.

Я люблю тебя.

Можешь не отвечать взаимностью, но не говори мне, что я к тебе чувствую.

Я подношу футболку к носу: вдыхаю его запах, скучаю по нему, хочу повернуть время вспять, даже если ничего нельзя было изменить. Затем кладу футболку под голову и засыпаю в одиночестве.

Глава 21

— Хочешь остановиться в АЙХОП? — раздается голос Роуэн с водительского сиденья моей машины.

Сегодня днем она пригнала мою машину к дому и забрала меня, чтобы вернуться обратно в колледж. Я не заморачивалась тем, чтобы предложить вести машину, а она не спрашивала, хочу ли я это делать.

— Выгляжу дерьмово, — бормочу я, прислонившись лбом к прохладному стеклу, каждая клеточка напоминает мне о том, сколько я выпила прошлой ночью.

— На тебе солнцезащитные очки инопланетянского размера, — произносит Роуэн. — Тебя даже никто не увидит.

Я поворачиваюсь к подруге лицом, чтобы сердито взглянуть, но мой взгляд теряется за очками упомянутого Роуэн размера.

— Ты что, пялишься на меня? — спрашивает она.

— Типа того.

Я вновь изящно прислоняюсь лбом к стеклу, стараясь не разбудить тролля, колотящего мне по мозгам.

Утром, после того как меня стошнило еще в горячем душе, а закончила я мыться в холодном, я оделась и столкнулась с отцом на кухне. Он подтолкнул в мою сторону чашку кофе и теплые блинчики, когда я села за стол.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

Правда в том, что я себя чувствовала слишком дерьмово, чтобы даже смотреть на его блинчики. Я отодвинула их в сторону и положила голову на холодную гранитную столешницу.

— Плохо.

— Хочешь поговорить о том, что произошло с Джоэлем? — спросил папа, и мое сердце сжалось при упоминании его имени.

— Не очень.

Папа положил руки на стол и произнес:

— Ладно... Но ты же знаешь, что можешь сказать, верно? Я рядом, чтобы выслушать тебя, если понадобится…

Я на какое-то время закрыла глаза, после чего начала поднимать голову. Она протестовала, но мне удалось положить локти на стол и привести тело в вертикальное положение.

— Папа, по поводу вчерашнего... Мне очень жаль. Я не имела в виду то, что сказала.

Он нахмурился.

— Милая... Мы оба знаем, что это неправда, и я думаю, пришло время поговорить об этом.

Я не хотела обсуждать это, но отец вовлек меня в разговор, и все мои признания казались камнем, снятым с души. Я рассказала ему, как сильно ненавижу маму, как сильно нуждаюсь в ней, ведь даже несмотря на то, что он был лучшим отцом, какого только могла пожелать девочка, есть пробелы, которые просто не может заполнить папа. Также я рассказала ему, что слышала, как он плакал ночью после того, как она ушла. Глаза папы наполнились слезами, когда он просил прощения за то, что я слышала все это. Я сказала, что ненавижу ее за то, что она сделала с ним, за то, что он так и не двинулся дальше и не встречается ни с кем другим.

Папа тоже рассказал мне некоторые вещи — те, которые я не хотела знать, но он сказал, что я должна понять.

— Твоя мама забеременела тобой, когда нам было по девятнадцать лет, Ди, — сказал он, когда я наконец-то смогла притронуться к блинам. Это было проще, чем смотреть ему в глаза. — Мы даже недолго встречались.

Он вздохнул и провел рукой по пепельно-белым волосам, как будто пытался набраться смелости рассказать мне что-то, в чем не хотел признаваться даже самому себе.

— Она никогда не любила меня, — тихо произнес он, — совсем... Я думал, что моей любви будет достаточно на двоих, но…

Он покачал головой, погрузившись в воспоминания.

— Во всяком случае, когда я узнал, что она беременна, в моей голове сразу предстали мысли о браке, доме и семье. И твоя мама согласилась, потому что она любила тебя. Даже если ты так не считаешь. Она сделала все, что было в ее силах... Просто этого было недостаточно.