Бунтарь

— Ты хотела эту свадьбу. Вот мистер Старбак, он вас окрутит, милая, как ты и хотела.

— Я хотела в церкви! — воскликнула девушка, — Как у Лоры Тейлор! В церкви, со священником!

Что она говорит, Старбак не слышал. Он не мог глаз отвести от Салли Труслоу, думая, как неисповедимы пути Господни. Как в глухой южной дыре от греховной связи коротыша-отца с чужой женой могла родиться на свет такая ослепительная красавица? А Салли Труслоу была красива. Синие глаза, бездонные, как небо над морем у Нантакета; нежная кожа; полные губы, способные свести с ума любого представителя сильного пола.

— Я хотела свадьбу, как у людей! А не скачки через метлу! По-людски!

Прыжки через метлу, старинный свадебный обычай, рабам заменял церемонию бракосочетания.

— Твой ребёнок должен расти в семье, Салли. — сдерживая гнев, увещевал дочь Труслоу.

— И ребёнку нужен отец. — подключился Роберт Деккер.

— Ребёнок-ребёнок! — передразнила Салли, — Не будет ребёнка — и делу конец!

Ладонь Труслоу вылетела, как молния, жёстко смазав девчонку по щеке.

— Скинешь плод, — прошипел коротыш, — и я спущу с тебя шкуру лоскутами! Усекла?

— Я не собиралась ничего такого делать! — захныкала она.

На щеке горел красный отпечаток пятерни, но в глубине очей сверкали упрямые искорки.

— Ты знаешь, что я делаю с яловыми тёлками, после того, как убеждаюсь, что они неспособны понести? Режу. Кого затронет, если я прирежу одной бесплодной скотиной больше?

— Я ничего не делала, говорю же тебе! Я — хорошая девочка!

— Хорошая, мистер Труслоу. — подтвердил Роберт Деккер, — Ничего не делала.

Ропер стоял за спинами парочки. Его тёмная блестящая физиономия ничего не выражала.

Труслоу с горечью осведомился:

— И не противно тебе жениться на ней, Роберт?

— Я люблю её, мистер Труслоу. — смутился тот, улыбнулся и покосился на Салли, — К тому же, она носит моего ребёнка.

— Вас окрутит по-людски мистер Старбак, — холодно поставил в известность Салли разбойник, — и если ты посмеешь нарушить брачный обет, Господь покарает тебя. Господь судит жёстко, девочка. Будешь финтить, плохо кончишь до срока, как твоя бедная мать, и станешь пищей червей.

— Я не буду… — пискнула Салли, и Старбак первый раз поймал на себе её взгляд.

И дыхание перехватило. В детстве дядя Мэтью раз возил его в Фанейл-Холл на демонстрацию силы электричества. Там малолетнего Натаниэля поставили в круг вместе с другими любопытствующими, они взялись за руки, и лектор пропустил сквозь их тела слабый разряд. Тот удар чрезвычайно походил на ощущение, испытанное им сейчас, когда бездонные очи Салли Труслоу остановились на нём. Мир вокруг на мгновение переставал существовать. В следующий миг пришло осознание греховности овладевшего им чувства, и душу Старбака наполнило отчаяние. Дьявол искусил его, и Натаниэль поддался! Неужели он настолько подвержен пороку? Неужели ему суждено терять голову всякий раз, встретившись взорами со смазливой куклой? При этом в сердце, как в берлоге, ворочалось чудовище чёрной зависти к Итену Ридли, который, если прав Труслоу, миловался с этой потрясающей красавицей. К зависти примешивалось праведное, хоть и не совсем искреннее, негодование: как мог Ридли обманывать Вашингтона и Анну Фальконеров?

— Вы — настоящий священник? — наморщив носик, осведомилась у Старбака Салли.

— Будь иначе, я бы не подрядил его женить вас. — вмешался её отец.

— Я спросила его. — отбрила Салли, не сводя со Старбака глаз. Юноше казалось, будто она видит его насквозь. Видит его малодушие и вожделение, его осквернённость и страх. Старбак-старший часто предостерегал сына о том, что женщины обладают некой недоброй властью над мужчинами. До сего дня юноше мнилось, что с ярчайшим проявлением дьвольской сущности дочерей человеческих он столкнулся в лице мадемуазель Демаре, но шарм Доминик и в сравнение не шёл с парализующим волю очарованием Салли Труслоу.

— Если девушка не может спросить священника, который её венчает, то кого ей спрашивать? — голос у Салли был грудным, низким, похожим на голос её отца. Только рокот Томаса Труслоу вызывал у собеседника инстинктивную опаску, а речь его дочери будила иные чувства.

— Ну, так как? Вы настоящий священник?

— Да. — солгал Старбак.

Солгал отчасти ради Томаса Труслоу, отчасти наперекор её гипнотическому влиянию.

— Тогда всё в порядке. — без энтузиазма подытожила Салли.

Скороспелый брак её не вдохновлял, но и вторую пощёчину получать не хотелось.

— И кольцо есть, папа?

Вопрос был задан небрежно, однако Старбак почуял в нём отзвук застарелой свары. Взоры отца и дочери скрестились. Роберт Деккер посмотрел на невесту, потом на её родителя, и благоразумно промолчал.

— Кольцо особое. — сказал Труслоу.

— Придерживал для следующей жёнушки? — дерзко спросила Салли.

Секунду Натаниэль думал, что Труслоу снова ударит её. Вместо этого коротыш достал из кармана кожаный кисет. Развязав тесёмки, он извлёк из кисета лоскут синей ткани. Внутри было серебряное кольцо с плохо различимым в полутьме узором.

— Кольцо твоей матери. — пробормотал Труслоу.

— Мама собиралась отдать его мне.