Бунтари не попадают в рай

Распахиваю веки и тут же упираюсь взором в Асю Романову, которая стоит в метре от меня и встревоженно бегает по мне глазами. Девчонка одета в белую, застегнутую на все пуговицы блузку и зеленую юбку средней длины. Выглядит она, как всегда, немного странно, будто инопланетянка, очутившаяся на Земле по ошибке, но при этом кажется довольно милой.

– Привет, – отзываюсь я, натягивая дежурную улыбку. – Ты чего здесь делаешь?

На самом деле мне не очень интересно, но надо же поддержать разговор, верно? Как-никак мы с ней в одной группе учимся.

– А я тут живу, – выдает Ася, неуверенно приподнимая уголки губ.

– В этом доме? – удивляюсь я.

– Ага, – кивает она.

Надо же, как тесен мир.

Вновь пробегаюсь взглядом по девчонке и вдруг замечаю, что у нее в волосах красуется маленькая веточка сирени. Подумать только, со всеми этими страданиями по Елене я и не заметил, как наступила самая восхитительная пора и зацвела сирень. Помнится, мама всегда любила позднюю весну, называя ее временем счастья и надежд.

– Красиво, – говорю я, любуясь Асиным нехитрым украшением.

– А, ты про это? – она обхватывает пальцами веточку и смущенно ее поправляет. – Просто шла мимо куста сирени и вспомнила одно хорошее стихотворение…

– Какое? – опять же спрашиваю не из интереса, а потому что ее праздная болтовня отвлекает от неприятных ощущений.

Романова как-то нервно поводит плечами, будто борясь со стеснением, однако через секунду собирается с духом и негромко выдает:

– Стал длиннее день, и весна идет, расцвела сирень, сердце ласки ждет. Голубым ручьем мне поет весна…

– Все идут вдвоем, только ты одна, – подхватываю я с улыбкой.

Мне тоже знакомо стихотворение. Откуда – не помню. Может, в школе учил, а может, просто где-то слышал. Оно и вправду хорошее. Хоть и девчачье, конечно.

– Ты знаешь? – поражается Ася, округляя глаза.

– Как видишь, – усмехаюсь я. – Как-то само в памяти всплыло.

– А я очень люблю стихи, – неожиданно делится она. – По несколько штук в неделю учу.

– Правда? Зачем?

Самочувствие понемногу нормализуется, и я наконец нахожу в себе силы подняться на ноги.

– Да так, просто. Нравится создавать себе настроение.

Пытаюсь оттряхнуть сзади ветровку и джинсы, а Ася тем временем продолжает лепетать:

– А ты что здесь делаешь? Гуляешь? Мне казалось, ты в другом районе живешь.

– Так и есть, – подхватываю рюкзак и натягиваю его на плечи. – Я тут… По делам был.

– Да? Ну и как? – с искренним любопытством интересуется она.

– Что как? – не сразу догоняю я.

– Ну дела, – она улыбается чуть шире.

– А… Да не очень, если честно, – испускаю тяжелый вздох.

– Ничего, – с уверенностью заявляет она. – Скоро все наладится. Вот увидишь.

Мы хоть и учимся в одной группе несколько месяцев подряд, я впервые общаюсь с Асей тет-а-тет и впервые вижу ее лицо так близко. Оказывается, она очень юная. Выглядит гораздо младше своих сверстниц. То ли дело в забавных веснушках, облюбовавших ее нос, то ли в по-детски невинном взгляде широко распахнутых глаз. Романова чем-то напоминает мне ребенка: такая же простая и непосредственная. В ней нет кокетливого жеманства, которым откровенно злоупотребляет основная масса девушек. И наигранной манерности тоже нет. Видно, что она совсем не стремится произвести впечатление. Ну или, может, это только со мной так.

– Да, наверное, – соглашаюсь я. – Спасибо.

Неожиданно мне на нос падает прохладная капля воды. А за ней еще одна приземляется прямо на щеку. Задираю голову к небу и замечаю, что оно хмурится. Густые свинцово-серые тучи затянули яркую голубизну и потихоньку готовятся исторгать влагу. Чую, будет ливень. Мощный и, возможно, даже грозовой.

– Кажется, дождь собирается, – озвучивает мои мысли Ася, вслед за мной устремляя взгляд наверх.

Едва она успевает это произнести, как на нас обрушивается целая стена воды. Так резко и внезапно, будто небо проткнули здоровенной иглой.

– Ах! – взвизгивает Романова и первым делом почему-то прикрывает веточку сирени, пристроенную в ее волосах.

Забавная она. Хоть и чувствуется, что с приветом.

– Пошли вон туда, – не раздумывая, хватаю ее за руку и тащу под небольшой деревянный «грибок», расположенный на детской площадке.

Конечно, можно было бы спрятаться под карнизом крыши или козырьком подъезда, но мне подсознательно хочется оказаться подальше от дома, в котором не так давно растоптали мои чувства.

– Я вся промокла, – сетует Ася, разглаживая отсыревшую блузку.

Кстати, я говорил, что она у нее белая? А белая одежда, как всем известно, довольно специфично реагирует на влагу, начиная резко и безбожно просвечивать.

– Вот беда, – отзываюсь я, стараясь сдержать глупую похабную улыбку.

Теперь мне видны не просто очертания, а даже кружевные узоры ее лифчика, и самое смешное, что она ничего не может с этим поделать.

– Чему ты улыбаешься? – интересуется Ася.

Нехотя отрываю взгляд от ее промокшей блузки и фокусируюсь на лице.

– Да так, просто, – отвечаю уклончиво. – Люблю дождливую погоду.