Бунтари не попадают в рай

– Как ты не поймешь? – Стелла смотрит на меня абсолютно темными глазами, потому что зрачки стали гигантскими и утопили всю голубизну, словно черные дыры. – Мне не поверят! А даже если поверят, то все равно решат, что я превысила пределы самообороны! Черт, Глеб… Я же грохнула его! Игорь – бывший мент. С участковым он на Новый год бухал, с начальником следственного изолятора в армии вместе служил… Они меня уничтожат. Просто уничтожат!

Я ощущаю, как вслед за Стеллой проваливаюсь в ледяную бездну беспросветной тоски, а она тем временем продолжает:

– Меня посадят, Глеб. Мне ведь уже есть восемнадцать.

Я сглатываю подкатывающие к горлу слезы, шагаю к Стелле и заключаю ее, дрожащую и испуганную, в крепкие объятия. Не знаю, как мы выберемся из этого дерьма, что придумаем и что предпримем. Но я знаю одно: просто так мы не сдадимся. Не опустим руки без борьбы. Я сделаю все возможное и, черт подери, даже невозможное, чтобы уберечь Стеллу от этой беды!

– Все будет хорошо, родная, – приговариваю я, целуя ее в лоб и проводя по шелковистым волосам трясущимися ладонями. – Я с тобой. Я рядом. Мы справимся, слышишь?

– Кажется, это конец, Глеб, – обреченно шепчет она. – Конец.

– Не говори так! – одергиваю решительно. – Наш конец будет лет через сто и обязательно счастливым! А сейчас… Сейчас просто нужно выключить страх и включить мозги.

Глава 66

Стелла

Глеб расхаживает из угла в угол, потрясенно покусывая губы. Вид у него мрачный, удрученный и очень задумчивый. Видно, что в голове парня протекают сложные мыслительные процессы, поэтому я молчу, не желая его сбивать и тревожить. Лично у меня сейчас нет сил ни на логику, ни на размышления – пелена панического страха полностью застелила сознание.

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя такой беспомощной и обреченной. Я попала в западню, откуда нет ни выхода, ни спасения. Я убила человека. Человека, которого ненавидела всеми фибрами своей души.

Мне не стыдно признаться, что я желала ему зла. Да, я хотела, чтоб он умер. Воображала, как над его гадкой рожей захлопывается крышка гроба и он исчезает из моей жизни навсегда.

Но чертов подонок оставил последнее слово за собой. Испачкал мою судьбу едкой грязью, не дав ни единого шанса отмыться. Он мог сдохнуть от инфаркта, от алкогольной интоксикации, от цирроза печени, в конце концов! Но выбрал смерть от моей руки. Словно знал, что таким образом сможет навсегда перечеркнуть мое будущее красной жирной линией.

Разбирательства по делу смерти Игоря еще не было, но в ушах уже звенит приговор «виновна». Я привыкла думать, что моя жизнь в прошедшие несколько лет была адом, но теперь понимаю, что настоящий ад начинается только сейчас. И именно в нем я сгорю заживо.

– Когда твоя мать вернется домой с работы? – наконец выдает Глеб, перестав метаться по комнате.

– Под утро. Не раньше пяти, – отзываюсь хрипло.

Я сижу на кровати Глеба, накрывшись теплым пледом, но мне все равно холодно. Словно кровь заледенела, и мороз сковал кости. Колючие мурашки острыми иглами скользят по коже, а сердце, по ощущениям, едва шевелится. Еще чуть-чуть – и вовсе остановится, отправив меня на тот свет вслед за Игорем.

Единственное, благодаря кому я еще держусь, – это Глеб. Парень хоть и выглядит подавленным, но все же не теряет самообладания. Не кричит, не причитает, не скатывается в истерику. И это его хладнокровие внушает пусть призрачную, но все же надежду: а вдруг еще не все потеряно?

Когда я заявилась к нему домой на грани нервного срыва, Глеб выслушал, утешил объятьями, снял с меня куртку, бережно вымыл в теплой воде мои руки, перепачканные кровью Игоря, и, укутав теплым пледом, посадил на кровать. А теперь стоит напротив и судорожно пытается придумать план моего спасения.

Я знаю, что недостойна такого парня, но при этом катастрофически нуждаюсь в нем. Если бы не Глеб, моя выдержка давно бы осыпалась в крошево. Да и я сама уже давно была бы грудой осколков. Мелких и безжизненных.

– Есть идея. Но сразу предупреждаю: это трэш.

Вряд ли в текущей ситуации меня можно чем-то удивить. Кажется, свой лимит на эмоции я уже исчерпала.

– Какая идея?

– У вас же дом до сих пор в ипотеке? – спрашивает зачем-то.

– Ну да…

– Значит, застрахован?

– Застрахован, – подтверждаю я. – Только при чем тут дом?

Несколько секунд Глеб испытующе смотрит мне в глаза. Словно пытается визуально оценить степень моего безумства, а затем, очевидно, убедившись в том, что я достаточно невменяема, выдает:

– Нам надо инициировать пожар. Обставить все так, будто твой отчим погиб в нем. Например, курил, случайно поджог постель и, будучи в нетрезвом состоянии, не смог спастись. Дом у вас старый, деревянный – вспыхнет быстро.

Пару мгновений я молчу, обдумывая, на первый взгляд, дикое предложение Глеба, а затем коротко киваю:

– Давай.