Бунтарка

— Я хотела спросить, не могли бы вы еще раз объяснить последнюю тему? — Я не обращаю внимания на свой страх и смущение. Важно, чтобы Митчелл заткнулся. — Я немного запуталась в… как вы их назвали… в деепричастных оборотах.

А потом через весь класс раздается голос Сета.

— Да, и я, мистер Дэвис. Я немного запутался, а у нас пять страниц домашнего задания по ним.

Я бросаю благодарный взгляд на Сета.

Мистер Дэвис стонет и проводит рукой по волосам, но все-таки встает из-за стола и начинает объяснять. Этого достаточно, чтобы заткнуть Митчелла. Когда раздается звонок, Люси поворачивается и смотрит на меня.

— Спасибо, — шепчет она.

* * *

К концу дня наклейки «Мокси» просто повсюду, и когда я подхожу к своему шкафчику забрать вещи, то испытываю что-то большее, чем гордость. Я замечаю Клодию, быстро и решительно идущую по коридору.

— Вив, ты слышала? — говорит она, запыхавшись.

— Что? — спрашиваю я, захлопывая шкафчик.

— Ну… — Она качает головой и замолкает. Не могу понять: она счастлива, испугана или и то, и другое одновременно. — Тебе нужно самой увидеть.

Она берет меня за руку и тянет через боковую дверь на парковку преподавателей. Я иду за ней и слышу нарастающий гул голосов. ЧТО-ТО НАКОНЕЦ СЛУЧИЛОСЬ.

Я подхожу к табличке «Только для директора».

На бампере яркого красного удлиненного пикапа «Форд» последней модели четыре Мокси-наклейки, выстроенные друг за другом, словно поплавки на параде.

Глава семнадцатая

Собрание обязательно. И только для девочек.

Мы заходим в зал во время первого урока во вторник, и я понимаю, что никогда не видела столько девушек в одном месте. И никаких парней. Это заставляет меня почувствовать странное возбуждение.

Я вспоминаю, как «Бунтарррки» пропагандировали места только для девушек, шоу только для девушек, как они не пускали мальчиков к сцене во время своего выступления, оставляя это место только для девушек, чтобы женщины чувствовали себя в безопасности.

Но прямо сейчас зал старшей школы Ист Рокпорт Хай не кажется безопасным, особенно когда директор Уилсон стоит на сцене со скрещенными на груди руками и сжатыми губами.

— Заходите побыстрее, — приказывает он в микрофон.

— Что с нами будет? — спрашивает Люси и берет меня под руку. — Нам будут угрожать виселицей? Или сожжением на костре? Все идет к судам Салема над ведьмами. Запомни мои слова.

Клодия идет перед нами. Она оборачивается, на ее лице тревога.

— Он кажется рассерженным. Вы же не думаете, что они знают, кто прилепил наклейки?

— Мы не знаем, кто придумал эти наклейки, ты забыла? — говорит Люси. — Не волнуйся, Клодия.

— Но я, — голос Клодии опускается до еле слышного шепота, — я наклеила одну на шкафчик.

Люси обнимает Клодию за плечи.

— Клодия, — говорит она, — бьюсь об заклад, половина девушек в этой комнате приклеила наклейку на чей-то шкафчик. Я уверена, Уилсон просто спустит пар и ограничится предупреждением.

— Но что, если у них есть камеры? — волнуется Сара.

— У них нет, так что не беспокойся, — говорю я. Это я проверила, прежде чем раздавать первые экземпляры «Мокси». Ист Рокпорт Хай тратит деньги на футбол, а не на безопасность.

Я поддаюсь всеобщему волнению. Может, кто-то что-то и заметил. Может, кто-то узнал, что это я. Может, Фрэнк из «Копирки» — шпион директора Уилсона.

Перестань, Вив, это смешно.

Когда мы усаживаемся, я замечаю, что Эмма Джонсон идет по сцене и садится на пустое место рядом с директором Уилсоном. Ее руки сложены на коленях, тонкие пальцы сжимают карточки-шпаргалки. Она сидит, скрестив ноги, и смотрит на нас всех, словно надзиратель в женской тюрьме.

— Что она там делает? — спрашиваю я, но никто не успевает мне ответить, потому что директор Уилсон поднимает руки, требуя тишины.

— Дамы Ист Рокпорта, ваше внимание, — гавкает он, а мой живот сводит от звука его голоса. Его маленькие глаза-бусинки напоминают мне змею. Как и глаза его сына.

Мы ерзаем на своих местах. Наконец он снова начинает говорить.

— Девушки, сложно передать, как я разозлен и недоволен. На шкафчиках мальчиков висят наклейки, и есть свидетельства, что девочки приклеивают их на одежду. — Я удивлена, что он не упоминает свою машину. Надеюсь, что ему стыдно говорить об этом. — Порча школьной собственности должна прекратиться. Ваше плохое поведение должно прекратиться. Немедленно. Стоимость чистки шкафчиков от наклеек съест почти весь школьный бюджет, так что в результате вы сделаете хуже самим себе.

Думаю, бюджет футбольной команды останется нетронутым, но выражение лица директора Уилсона такое злое, а его голос такой строгий, что мне почти страшно думать о чем-то бунтарском, вдруг он прочитает мои мысли.

— Насколько я понимаю, клуб «Мокси» проводил продажу выпечки в столовой для женской футбольной команды, — продолжает он.

Мои щеки краснеют. Я смотрю на Люси. Именно ее имя стоит на бланке. Но она просто смотрит вперед с ледяным выражением лица.