Буратино. Правда и вымысел…

— У-х, ты, — воскликнул хулиган, отскакивая, а беззубый в это время врезал палкой Буратино по спине, очень сильно и очень больно. Хитрюга же попытался подножкой сбить Пиноккио с ног, но ловкий деревянный человечек перепрыгнул ногу противника и вдруг понял, что между ним и воротами школы никаких препятствий нет, как говорится, тут Бог дал ему ноги, и он полетел, как птица.

— Что стали! — орал Поджеро своим дружкам. — Догоняйте козла.

Хулиганы бросились за Пиноккио с воплями, улюлюканьем и свистом, как какие-нибудь индейцы. Буратино на секунду обернулся и увидел, как огромными шагами за ним бежит долговязый зубоненавистник. Следом семенит маленький хитрюга, а замыкает погоню самый главный хулиган Поджеро.

— Ловите его, что у вас ноги поотсыхали?

Но ноги у хулиганов не поотсыхали, ноги у них что надо, быстрые. И маленький Буратино понял, что если ему не повезёт, то долговязый его скоро схватит.

«Боже, что будет с моими бедными зубками», — думал Пиноккио, сворачивая к рынку, полагая, что сможет там затеряться в толпе. Но народу на рынке оказалось немного. И когда паренёк был готов заплакать и сдаться, он увидел полицейского. Это был полицейский из полицейских: рост у него был как у трёх Буратин, поставленных друг на друга, а живот такой, что и не описать.

Эта громадина возвышалась в тени навеса с огромным ситом, наполненным сливами. Всё вокруг было усеяно косточками этих прекрасных плодов. В момент появления Буратино полицейский положил в рот очередную сливу и с омерзительным причмокиванием стал её потреблять.

— Синьор полицейский, — заголосил мальчишка ещё издали, — синьор полицейский, спасите меня, за мной гонятся страшные и свирепые хулиганы.

Полицейский даже не взглянул в его сторону. Он спокойно выплюнул косточку и достал из сита очередную жертву.

— Синьор полицейский, — Буратино думал, что полицейский его не расслышал, — спасите меня, хулиганы хотят выбить мои зубки.

Сначала полицейский поморщился, а потом, плюнув в Буратино косточкой, ласково произнёс:

— У меня обед. Скажи своим хулиганам, пусть подождут до двух часов пополудни, тогда я с ними разберусь.

Он достал очередную сливу и отправил её по привычному маршруту. А хулиганы тем временем остановились на безопасном расстоянии и стали наблюдать, чем закончатся переговоры.

— Синьор полицейский, — захныкал мальчик, — но у них нет времени ждать, они очень занятые люди. Может быть, у них в планах ещё кого-нибудь убить сегодня или ограбить.

— А от меня тебе что надо? — начал раздражаться полицейский.

— Проводите меня домой, пожалуйста.

— Каков наглец, — и очередная слива скрылась за толстыми губами, — оборванец оборванцем, а туда же. Ведёт себя как знатный синьор, упившийся вермута.

А тем временем хулиганы собрали камни и, пряча их за спину, стали приближаться, и хитрюга заорал:

— Синьор полицейский, этот носатый — вор и жулик. У него в кармане заточка, а синьор учитель попросил нас его изловить и привести в школу. Он хочет с ним разобраться.

— Вот видишь, братец, — засмеялся полицейский, — правду, её не утаишь. А ну-ка выверни карманы.

Впрочем, Пиноккио не пришлось этого делать, толстяк сам залез к нему в карман и, действительно, достал оттуда заточку.

— А ты мне врал, что они хулиганы, — назидательно произнёс он, — а они, напротив, хорошие, добрые ребята, и я считаю свои долгом передать тебя в руки этих добрых пареньков и твоего учителя.

С этими словами полицейский засунул заточку обратно Пиноккио в карман и слегка подтолкнул его в сторону хулиганов:

— Берите его, ребята, он ваш.

Хулиганам не надо было повторять дважды, они накинулись на Буратино и тут же надавали ему пинков и оплеух. И тут в голову Пиноккио пришла мысль:

— Синьор полицейский, — закричал он, — я дам вам два сольдо.

Эта фраза решила исход дела. Полицейский сразу отставил сито и двинулся к хулиганам, приговаривая:

— Ты что, скотина, ребёнку руки отламываешь, — при этом он проворно схватил Поджеро и врезал ему по спине дубинкой, — я не потерплю издевательств над детьми на своём участке.

— У-я, — только и смог произнести хулиган, выгибаясь от боли.

Второй удар пришёлся по руке хитрюги.

— У-й, мамочки, — взвизгнул он и отпустил Пиноккио, — как мне больно руку.

Третий удар был и вовсе хорош. Не знаю, хотел ли этого полицейский или у него это вышло случайно, но удар пришёлся прямо в физиономию долговязого.

— Ой, — сказал тот, прикрывая ладонью разбитые губы, а потом добавил сдержанно: — зачем же зубы выбивать, господин полицейский, — и выплюнул на ладонь зуб.

— Скажи спасибо, что не глаз, — так же спокойно ответил ему полицейский и, уже обращаясь к Буратино, спросил: — ну, как ты, у тебя всё в порядке?

— Да, синьор полицейский.

— Сейчас отведу тебя домой к папе и маме, мальчик.

— Я буду вам очень признателен.

— Надеюсь, — сказал полицейский, и Пиноккио понял, что ему действительно лучше быть признательным.

— А вы, — полицейский обратился к хулиганам, — передайте своему негодяю-учителю, что на моём участке ещё есть закон и никто, кроме меня, не имеет право выкручивать руки детям.