Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

— Да? — Буратино даже остановился.

— Да, ну пошли, чего стоим-то?

— А как ты это сделаешь, интересно мне знать?

— Замочу кого-нибудь из них, — просто ответил Чеснок.

— Да?

— Да.

— Ну-ну, — сказал Буратино и зашагал в банк.

Суровый швейцар не пустил их в здание банка, заявив:

— Вход только для клиентов банка, а не для проходимцев.

— Ну ты морда, я тебе сейчас твою фуражку до самых бакенбардов натяну, — начал было Рокко, но Буратино его остановил:

— Эй, дядя, у нас письмо для синьора Каца от синьора Базилио.

Эта информация привела швейцара, мужчину, видимо, серьёзного, в состояние напряжённого размышления, после чего он спросил:

— Оружие есть?

— Есть, — в один голос признались братцы.

— Нужно будет сдать.

— Сейчас, разбежимся, — заявил Рокко, — я свою плетку нипочём не сдам, я сплю с нею.

— Синьор — большой оригинал, — заметил швейцар, — я так предпочитаю спать со свое женой.

— Поумничай мне ещё, — буркнул Чеснок, — ещё неизвестно, с какой ты женой спишь, знаю я вас, таких ребят в подозрительных фуражках.

— Ладно, проходите, — смилостивился швейцар, — по лестнице и направо.

— Вот люди-то живут, — восхищался Чеснок, — ковры на лестницах, мрамор, швейцары.

— Да, — сухо сказал Буратино. Он уже не мечтал о такой жизни, честно говоря, он собирался хапнуть бабки и винтить из города. А сейчас наш герой размышлял, взять ли с собой Чеснока или раствориться одному. Наконец, они открыли огромную дубовую дверь в два человеческих роста и оказались в комнате. Комната сама по себе была обставлена великолепно, но всё великолепие обстановки и в сравнение не шло с красавицей, которая сидела за небольшим столиком, на котором стояла пишущая машинка.

О, что это была за женщина. На вид ей было не больше двадцати пяти, у неё были волосы цвета мёда, собранные на затылке, и зелёные раскосые лисьи глаза. Хитрые. Её шёлковая блузка была весьма прозрачна, а бельё под блузкой едва удерживало роскошную плоть.

Она встала из-за стола и, стрельнув лисьими глазами в бандитов, сказала с обворожительной улыбкой:

— Сеньоры позволят свои головные уборы?

— Чего? — спросил Рокко, а Буратино молча снял шляпу и отдал её красавице.

— Я картуз не отдам, — отрезал Чеснок, — он у меня дорогой. Сопрут ещё.

— Как будет угодно синьору, — не стала настаивать барышня, улыбаясь, — прошу вас в кабинет, синьоры, синьор Кац вас ждёт.

Она открыла дверь, и ребята вошли в кабинет. Обстановка кабинета была заметно скромнее обстановки приёмной. Вся мебель подчёркивала изящный аскетизм хозяина, который восседал за небольшим столом. Рукава его зелёного сюртука были немного потёрты, и на локтях синьор не постеснялся носить кожаные заплатки.

— Синьор Кац, если не ошибаюсь? — спросил Буратино и протянул письмо.

— Не ошибаетесь, — скрипуче ответил синьор и взял конверт испачканными в чернила пальцами. — Присаживайтесь.

— Я хотел бы вкратце объяснить суть дела, — начал Буратино, — чтобы вы поняли, почему мы здесь.

— Я знаю, господа, почему вы здесь, — приступая к чтению, ответил банкир, — все приходящие сюда приходят за одним и тем же. Хоть раз, хоть один человек пришёл бы сюда за чем-нибудь другим. Он бы меня удивил бы. Да уж, вот так-то.

После этого он погрузился в чтение и читал небольшое письмо весьма долго. А друзья сидели молча, ждали вынесения вердикта. Наконец банкир оторвался от бумажки и позвонил в колокольчик. Дверь открылась, и на пороге комнаты появилась рыжеволосая красавица:

— Что угодно синьорам? — всё с той же обворожительной улыбкой поинтересовалась она. Причём в её голосе не слышалось раболепства или услужливости. Она говорила с лёгкой иронией, которая почему-то казалась Буратино многозначительной.

— Сеньорита Алиса, подготовьте бланк договора на недвижимость.

— Сию минутку, — ответила сеньорита Алиса и скрылась за дверью.

— Простите, — немного удивился Буратино, — о какой недвижимости идёт речь, у нас никакой недвижимости нет.

— Как же-с? Синьор Базилио пишет, что вы владеете винокуренным заводом.

Парни переглянулись, и Буратино продолжал:

— Ну, владеем, но он нелегальный, и я не думаю, что такой залог вас устроит.

— Лучше такой нелегальный завод в залог, чем ничего. Да и зря вы так волнуетесь, синьоры. Процентная ставка будет смехотворной, об этом меня просит дон, и не собираюсь ему отказывать в таких мелочах. А насчёт завода — это для подстраховки, согласитесь, что ваше, мягко говоря, шаткое положение не внушает ни одному серьёзному инвестору уверенности в своих инвестициях. Вас ведь, насколько я понимаю, могут убить в любой момент?

— Могут, — сказал Чеснок, — а могут и не убить.

— Мне было бы крайне неприятно, если бы вас убили после получения кредита, а так мне хотя бы отойдёт ваш нелегальный завод. Согласитесь, мои действия логичны.

— Логичны, — невесело согласился Буратино, — а позвольте полюбопытствовать, какие вы нам выставите проценты?