Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

— Ну, пусть и забирал, что же с того, работа у меня такая, синьоров разных с «Англетера» забирать. А то, если я не буду синьоров с «Англетера» забирать, кто мою бабу кормить будет? Ты, что ли?

— Ой, дурень, — обозлился Джанфранко. — Куда синьоров возил, помнишь?

— Ну так, может быть, и помню куда.

— Ну, и куда?

— А может, и не помню. Что же мне, за всеми помнить. Ежели за всеми помнить, помнилка отвалится. — Джанфранко хотел было уже врезать ему по форменному кучерскому цилиндру, но тот, видимо, почувствовав это, продолжил: — За склады угольные возил их, там их ещё один мужик поджидал.

— И что?

— Да ничего. Сказали ждать час, за час и заплатили. А я прождал полтора.

— А они где были?

— Да по кустам лазили. Вылезли, сказали: «Поехали обратно». Вот и всё.

Большего Джанфранко узнать не удалось, но от этого кучера он узнал очень важную вещь: приезжие синьоры провели полтора часа в кустах рядом с винным заводом банды. Это настораживало. Информация оказалась очень ценной, Буратино похвалил Джанфранко и задумчиво добавил:

— Известно, каких жуков они тут искали?

— И каких же? — спросил Рокко. — Майских, что ли? Но Буратино ему не ответил на вопрос и сказал:

— С ними нужно решать незамедлительно.

И пацаны сели разрабатывать план. План был прост, но должен был сработать.

* * *

Над городом висела ночь, тёмная и тихая. Даже самые отъявленные гуляки из ресторана гостиницы уже разъехались, прислуга дремала, постояльцы успокоились. А участники операции — Джанфранко, Буратино и Рокко — заняли свои места. Джанфранко сидел с винтовкой на каланче, Рокко, в коляске муниципального извозчика и одетый под него, дремал якобы рядом с парадным входом в гостиницу. А Буратино в коляске одноглазого Рома в одном тёмном переулочке неподалёку. Все были готовы и вооружены. Все ждали сигнала. И дождались. На ратуше ударили часы, пробили три. Это и был условный сигнал.

Гопак осенил себя крестным знамением и взял винтовку. Реальной цели у него не было, но, согласно плану, она ему была и не нужна. Он должен был просто расстрелять окна того самого номера, где остановился Мацотта. Поэтому он долго не целился. Джанфранко выстрелил в полузашторенное окно. Выстрел вышел просто оглушительным. Посыпались стёкла, Гопак быстро передёрнул затвор и быстро выстрелил в следующее окно, потом в следующее. И ещё два раза, пока не расстрелял всю обойму. После этого он бросил винтовку и стал быстро спускаться по лестнице, чтобы присоединиться к Буратино.

Рокко, услышав выстрелы и звон разбитого стекла, приготовился. Он видел, как оживает потревоженное здание, как в номерах загорается свет, как засуетилась дремавшая прислуга. Из гостиницы стали доноситься крики, а Рокко ждал. Расчёт был верным: Мацотта и его спутник не станут дожидаться появления полиции, ведь полицейские начнут спрашивать: «А кто вы, собственно, господа, такие? И почему это по ночам вам стреляют в окна?».

И вот минуты через три из гостиницы вышел здоровенный мужик и стал оглядывать окрестности. Убедившись, что кроме извозчика, он же Рокко Чеснок, вокруг никого нет, мужик крикнул:

— Эй, шляпа, кати сюда.

Рокко подкатил к самому подъезду и остановился. Здоровый мужик сел в коляску, и тут же из дверей гостиницы вышел прилично одетый синьор. Он тоже молча сел в коляску.

— Куда изволите? — как можно вежливее осведомился Чеснок.

— К портовому вокзалу, — сказал синьор в котелке, — и побыстрее.

Они двинулись. Рокко хлестал коня, и тот вёз седоков туда, где их ждали Буратино с Джанфранко. И вдруг сильная рука легла ему на шею и сдавила её до боли. И один из седоков, скорее всего это был Мацотта, зашептал Чесноку в ухо:

— Ты поехал не туда, Рокко Чеснок. Это твоя ошибка.

Другая рука ловко выхватила у Чеснока из-за пояса револьвер. И тут Рокко понял, что смерть совсем близко. Он что было силы огрел лошадь кнутом, и лошадь послушно рванулась вперёд, переходя на галоп. А седоки по инерции завалились на сиденье. Сам же Рокко сиганул с козел.

Бах, бах! Раздалось в ночи. Одна из пуль, звякнув о булыжник рядом с головой Чеснока, с визгом срикошетила в забор одного из домов. Вторая, свистнув, ушла выше. А коляска в бешенном галопе с грохотом улетала в ночь без возницы. А Мацотта больше не стрелял, видимо, он не видел цели. Зато он кричал своему партнёру:

— Вожжи возьми, что сидишь!

— Чёрт, — только и смог сказать Рокко, потирая разбитый в кровь локоть, — ушли, гады.

Но он ошибся, если бы Мацотта не стрелял, гады бы действительно ушли. Но выстрелы насторожили Пиноккио, и они с Гопаком переглянулись:

— Револьвер?

— Ага, кажись, Рокко палит, — кивнул тот.

Не задавая больше лишних вопросов, Буратино хлестанул коня, и они помчались по переулку наперерез летевшей на бешеной скорости коляске с Мацоттой.

— Будь готов, — крикнул Буратино Гопаку, и сам стал левой рукой доставать пистолет.