Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

Заводик наших друзей работал напряжённо, иногда даже сверх своих производительных мощностей. А уставший от войны город радостно накинулся на дешёвое пойло. Барера снова наладил поставки из-за границы, но теперь этому старому моряку приходилось учитывать производственные мощности завода. И он их учитывал, вспоминая, как кончили свою жизнь его ещё недавно такие грозные партнёры. С особым ужасом Виторио Барера думал о кошмарном взрыве, в щепки искрошившем мостушку и три баркаса и в клочья порвавшем шестерых людей. В простом мозгу моряка не укладывалась техническая возможность этого взрыва. Поэтому всё происшедшее в его понимании приобретало некоторый мистический оттенок. Барера боялся Буратино и больше не называл его носатым даже за глаза. Теперь наш герой для Бареры и для остальных жителей города стал синьором Буратино, включая даже фамильярного Стакани.

Времени прошло немного с момента окончания войны, но многое изменилось. Дон и Барера, последние из авторитетов города, оставшихся живых, признали Пиноккио и Рокко людьми чести. А так как маленькая война, которую вёл Буратино с синдикатом, имела огромный резонанс и была подробно освещена в прессе, то признание наших героев людьми чести стало хорошим поводом для съезда многих авторитетов и даже двух донов со всего побережья.

Само торжество имело достаточно пышный церемониал и, признаться, немало утомило Буратино, который терпеть не мог церемоний. Но парень прекрасно понимал, что всё это чрезвычайно полезно для карьеры и терпел.

Зато Рокко наслаждался почётом и признанием вовсю. Буратино даже и не подозревал, что его дружок такой тщеславный.

И вот наш герой оказался в новой ипостаси. Роль безусловно признанных авторитетов была приятна и нехлопотна. Правда, ему ещё приходилось доделывать кое-какие дела, которые он не доделал во время войны. Например, очистить город от некоторых приближённых тех людей, которые уже ушли. Это посоветовал сделать дон. Он же составил список. В этот список вошли все до единого люди, имевшие вес в банде Томазо, кое- кто из людей Фиксатого и пара человек Туза. Это была достаточно нудная работа. Правда, дело облегчалось тем, что добрая половина списка не стала дожидаться, когда до них доберутся, и исчезли из города. Но с некоторыми, особенно тупыми, пришлось повозиться. Впрочем, это был не самый важный вопрос, который волновал Буратино.

Его поначалу беспокоило несколько дел, которые вела прокуратура. Дела были нешуточные, речь шла об убийстве десятка человек. С этими мыслями и тревогами Пиноккио пошёл к дону. Дон выслушал его, засмеялся и махнул рукой:

— Не волнуйся, парень, этот пожар из тех пожаров, которые легко тушатся золотым дождиком. Поверь мне, скоро дела положат на сукно, а через год о них никто не вспомнит.

— Но речь идёт о человеческих жизнях, — возразил Буратино. — Тем более что вокруг этих дел было так много написано в прессе.

— Дружище, пресса страшна своей моментальной реакцией на события. Поверь мне, никого не будут интересовать прошлогодние сенсации, пресса — явление сиюминутное. Она непоследовательна, время её злейший враг. Им нужна сенсация, а сенсация вещь весьма недолговечная.

— Ну хорошо. А прокуратура?

— Скажу тебе по секрету, ребята из прокуратуры и полиции откровенно радуются, когда мы друг друга хлопаем. Они считают, что небольшие кровопускания и нам, и им полезны. Главное в общении с полицией и прокурорами не трогать их самих, по возможности не трогать мирных обывателей. А уж относительно наших коллег могу сказать, что ребята из правоохранительных органов весьма либеральны. Так что небольшой золотой дождик прикроет все дела.

— Вы меня убедили, дон Базилио. Кстати, а каков будет объём этого самого золотого дождика? — поинтересовался Буратино.

— Цехинов двадцать, я думаю, вполне будет достаточно, — сказал дон.

— О! — только и произнёс Буратино.

— Что, много? — в свою очередь поинтересовался синьор Базилио. — При твоих доходах я бы не скупился.

— Но у меня нет таких денег в данный момент.

— Об этом не беспокойся, у тебя теперь открыт кредит, ты вхож в банки. Уверен, что они, зная о твоих доходах, выдадут тебе такую сумму в течение минуты. Так что не беспокойся, дружище.

Буратино с удовольствием отметил про себя, что дон именовал его таким почётным титулом, как «дружище», и успокоился.

Всё и вправду было неплохо. А двадцать цехинов долга для него сейчас не представлялись катастрофой, ведь ежедневный доход его банды равнялся почти цехину. Он пришёл к ребятам и сказал:

— Месяц, пацаны, даже меньше, нам придётся погорбатить, чтобы замять дела с мусорами.

— Ерунда, поработаем, — сказал Лука.

— Бывало и хуже, — сказал Пепе.

— Я как все, — сказал Джанфранко.

А Рокко только скривился, честно говоря, ему вообще бабки были по барабану. Теперь он был уже человек чести и звали его не иначе, как «синьор Рокко Чеснок». А это было для него главным. Ходя по городу, он важно здоровался со своими бывшими дружками, которые смотрели на него с восхищением и завистью. Ну а про то, что у него в кармане ни гроша, вряд ли кто догадается.