Буратино - правда и вымысел. Часть 3. Чугунные крылья Икара

— Так я что-то не понял, мочить нам этого Гадзеллу или не мочить?

— Мочить-мочить, — рассеянно ответил Буратино, думая о чём-то своём.

— Вот какой умный у нас дон, — продолжал Чеснок, — полчаса говорил, вроде всё объяснил, а я бы без тебя не понял, мочить Гадзеллу или нет.

— Это уж точно, очень умный, — согласился Пиноккио. — Ты скажи Луке и Гопаку, пусть займутся Гадзеллой, пусть всё о нём выяснят: кто он, что он, где бывает и с кем?

— А мочить кто будет, я? — спросил Чеснок.

— Нет, найди кого-нибудь. Вон сколько людей без работы осталось, пусть парни Фиксатого им займутся. А ты пообещаешь им постоянную работу.

— А где же мы возьмём эту работу? — спросил Рокко.

— После Гадзеллы останутся кабаки, в которых они и будут работать.

— А может, лучше мы его с Пепе уберём, не доверяю я чужим.

— Рокко, не надо рисковать без нужды. Пусть это будут люди со стороны.

— Ладно, — согласился Чеснок.

А финансовое положение банды вскоре выровнялось, Рокко отвёз банкиру все долги. И у ребят стали появляться немалые деньги.

Однажды Буратино ходил по делам весь день, он устал, у него буквально отваливались ноги, к тому же он дважды попадал под дождь, что естественно, отразилось на качестве его дорогой обуви. В общем, Буратино был невесел, когда, обходя большие лужи на просёлке, он, наконец, добрался до заводика. А добравшись до навеса, где по ночам сидит их собственный полицейский, Пиноккио обратился к Пепе Альваресу, который под этим навесом возился с удочками:

— На рыбалку, что ли, собрался?

— Да поеду на зорьку. Поедешь со мной?

— Ой, Пепе, устал я что-то, ног не чувствую, — отвечал Буратино, закуривая. Он отбросил спичку, выпустил дым и вдруг увидел три роскошные коляски, на которые до сих пор не обращал внимания. — А кто это к нам приехал? — удивлённо спросил он у Альвареса.

— Где? — спросил Альварес.

— Да вон, — Буратино указал в сторону повозок.

— Никто, — абсолютно спокойно ответил Пепе. — Это наши дураки сегодня поехали и понакупили себе колясок да коней. И уже даже разрешение в полиции оформили.

— Вот как? — только и смог сказать Буратино. — А откуда у них столько денег, что им на три брички хватило?

— У меня подзаняли, у Серджо, да и не расплатились они до конца, — отвечал Пепе.

— И лошадей тоже купили?

— И лошадей купили. Вон нашего рабочего мерина из конюшни выгнали, а своих рысаков туда поставили.

— Вот как! — сказал Буратино тоном, ничего хорошего рысакам не предвещавшим. — Значит так, нашего меринка в обиду не дадим и из конюшни выгонять не позволим, пусть себе за свой счёт конюшню строят. Ишь, князья! Барство развели. Всё, что недоплатили за брички и лошадей, обязательно доплатят, а то модные больно.

— Да, модные они стали ужас какие, — согласился Пепе.

— А ты себе бричку не прикупил? — глядя с подозрением на Альвареса, спросил Буратино.

— Нет, я человек не сухопутный, мне брички и коляски ни к чему.

— Да? — продолжал Пиноккио. — А что тебе к чему?

— Я себе ялик прикупил.

— Ялик? — переспросил Буратино с сарказмом.

— Ну, может и не ялик, но яхтой я бы его тоже не назвал, — произнёс Пепе

— Понятно, — вздохнул Буратино, — чудны. Чудны дела твои, Господи. Я ни сном ни духом, а они… Экипажи дорогие, яхты прогулочные… Вы где этого барства понахватались?

— А я давно этот ял присматривал, — пробурчал Пепе, перекусывая леску, — да и купил я его по бросовой цене, за четыре с половиной цехина.

— По бросовой? — спросил Пиноккио. — По этой бросовой цене в пригороде дом можно купить.

Сказав это, он пошёл в столовую, где за столом пили Рокко, Лука, Джанфранко и Серджо. Первые трое пили виски, а Серджо импортный, очень дорогой лимонад.

— О! — обрадовался Лука, увидев Буратино. — Главный! Главный, давай обмоем наши покупки. Видал уже?

Лука был явно навеселе и протягивал Буратино стакан с водкой.

— Выпью, — сказал Буратино, чувствуя, что его ногам это необходимо. — Покупки видал, классные. А вот насчёт меринка вы, пацаны, погорячились и зря его на дождик выгнали.

— Да чего ему будет-то? — произнёс Джанфранко.

— Ему ничего не будет, — согласился Буратино, беря у Луки стакан, — так как он будет стоять в своей конюшне. А своим рысакам хоромы сами отстраивайте.

— Построим, — сказал Чеснок.

— И с кредиторами расплатитесь, — произнёс Буратино, выпив водку.

— Расплатимся.

— И ещё, пацаны. Дел у меня последнее время не очень много, но бывают, и коляска мне тоже нужна, но раз у нас их уже три, ещё одну покупать нет смысла. Короче, без обид, пацаны, утром встану, хватаю первую попавшуюся коляску, впрягаю туда первую попавшуюся лошадь и уезжаю по делам. Договорились?

— Ну, договорились, — без энтузиазма произнёс Чеснок.

— Договорились, — сказали Лука и Джанфранко, тоже без энтузиазма.

Утром следующего дня Буратино встал рано, ещё и шести не было. На улице висел туман и шёл мелкий-мелкий дождик. Пиноккио вышел из своего сарайчика во двор и увидел, что ни одной коляски нет, а в конюшне стоит один рабочий мерин. Буратино пошёл к мостушкам, где стояла яхта Альвареса. На яхте был и её владелец, он опять возился с удочками.

— Пепе, — спросил Буратино, — а где все?