Буреполомский дневник

...Четыре подонка. Четыре тупых, абсолютно никчемных, примитивных, одноклеточных существа. “Друзья”, постоянно подкалывающие друг друга, грызущиеся и дерущиеся. Двое живут тут, в этом проходняке, еще двое – постоянно приходят и тоже тут трутся. Постоянно кто–то из них в этом проходняке еще и стоит, – ни войти, ни выйти. Одного из своих здесь, наиболее сонливого (не спит по ночам), они 3 раза в день яростно будят перед походом в столовую, – раз за разом тряся с силой шконку. Им абсолютно наплевать, что он (и они тоже) тут не один, что на нижнем ярусе той же шконки сидит/лежит еще один человек (я). Нет, им надо разбудить того – они берут и яростно трясут, причем по многу раз (тот никак не хочет вставать). Тупые, наглые, примитивные, совершенно одноклеточные. Основные потребности в жизни – жрать, спать, пить чифир и курить. Да, еще колоть татуировки, – это у них одно заменяет все “духпотребности”, по Стругацким. Абсолютное быдло, потомки крепостных рабов, с сидящим до сих пор в генах рабством, скотством и свинством. Главный вопрос – для чего такие вообще живут и как пробиться достойному, талантливому, интеллигентному, интеллектуальному сквозь забившую все щели и поры толпу этого быдла, этой нечисти, гноя и смрадной слизи?..

Только книги тут и спасают, отвлекают чуть–чуть, но читать не дают как раз ЭТИ, – и так свет слабый, темнеет рано, а они еще стоят – и заслоняют последнюю, еле–еле светящую лампочку...

15–36

Очередная попытка вымогательства. Как говорится, неприятности приходят оттуда, откуда их не ждешь. Именно сейчас, когда мать чуть не каждый разговор в истерике бьется, что нет ни учеников, ни – соответственно – денег, – сегодня перед обедом вдруг “зовут” в их так называемую “кухню”, и там всякая блатная нечисть начинает промывать мне мозги на предмет того, что вот, мол, им на окончание ремонта не хватает, не могу ли я дать денег. И – с неописуемой наглостью – мол, чтобы в кухне было хорошо, красиво, чтобы ты же сам мог зайти, посидеть там, если гости к тебе придут, и т. д. Хамьё! – как будто не знают, что гости ко мне не ходят и в их “кухне” я не бываю практически никогда (2–3 раза за год с лишним – и тоже когда вот так вот “звали” для разборки и вымогательства), и как будто я не знаю, что они там постоянно играют в карты и вообще это их главное блатное “гнездо” в бараке. Т.е. делают чисто для себя, но хватает наглости денег на это просить у меня... (Да, от “кухни” там – только проведена вода, а так – просто небольшая каморка.)

“Футболистам”, видимо, опять стали давать мяч, да плюс им самим весьма хитроумно удается доставать его из–за заборов, смежных с запреткой, – он часто улетает в огороженное со всех сторон и никак ниоткуда не доступное пространство между запреткой и нашим двором. Коллективными сверхусилиями, при помощи палок, досок и т.д. – достают его каждый раз, а одного совсем молодого парня недавно за излишнюю ретивость в этом деле (забор он, что ли, перелез, или еще что? Точно не знаю.) закрыли в ШИЗО. Так что сейчас они всем стадом носятся по двору, взрывая его своими копытами, гоняют мячик. Ни походить, ни посидеть на лавочке... Будьте вы прокляты! А организатору всех этих матчей, уже пожилому, но активному, интеллигентному (на фоне ЭТИХ...), бывшему хоккеисту и хоккейному тренеру в Москве, – никак не пойму, зачем ему это нужно, и играть в футбол, и вообще иметь дело с этой уголовной падалью...

8.10.08. 9–24

Мать что–то не звонит до сих пор. А скорее, конечно, – не может дозвониться, как обычно. Вчера, говорит, давление у нее было значительно выше нормы. Так что для тревоги есть все основания.

Последняя новость: вчера в больнице умер еще один зэк с этого барака. Неделю или две назад его забирали на носилках – идти сам он уже не мог, – после того, как проохал и простонал всю ночь. Чем он был болен, я не знаю, да и никто, похоже, не знает, – он ни с кем особо и не общался, не выходил никуда, ни на проверки, ни в столовую, – ему по болезни официально это разрешили, – и только в баню, помню, ковылял медленно–медленно, для него это было целое путешествие. Говорят, что не было ему и 60 лет, но выглядел он явно старше. А самое главное – оставалось ему всего месяца 2 или 3. Еще, по–моему, где–то в конце лета он сам сказал, что осталось всего 4 месяца... Вот так. Был человек – и нету. Место зато освободилось, шконка. И похоже, что самый омерзительный из моих соседей, специалист по браге, переехал на ПМЖ туда.