Буревестник (СИ)

  - Фред, мои люди отслеживали твои покупки, а также... некоторые события. ... Я знаю,... что Миранда Грей мертва.

  - Шантажировать меня надумали!!?

  - Только помочь. Завтра я возвращаюсь в Чикаго. Поедем со мной. Там ты будешь в безопасности.

  - Нет уж! Останусь на родине.

  - Ты твёрдо решил?

  - Да!

  Выкладывает белый сверток, запечатанный сургучом.

  - Здесь десять тысяч. Больше дать не могу. Будь осторожен. Если что, обращайся к Дину.

  Я встал, поколебавшись, взял деньги, сказал: "Прощайте" - и вышел.

  Дин уже сидел на пассажирском месте моего фургона.

  - Хочешь закурить?

  - Вообще я бросил. Где-то слышал, что это может повредить здоровью... Ну, давайте.

  Сигареты у него оказались недешёвыми.

  - Отвезти вас к Тее и Ленни?

  - Отвези меня туда, где ты прячешь Мэриан.

  В его руках щёлкнул пистолет. Ну, блин, денёк!

  - Зря вы так, - я повернул колюч в зажигании, - Могли бы просто попросить.

  - Знаешь, кто заслуживает наибольшего доверия? Слабаки и идиоты.

  - Спасибо за комплимент.

  Какое-то время мы ехали молча. Я понимал, что угодил в ловушку, и думал, что тут лучше предпринять. Собственно, ничего плохого у меня дома он не найдёт, но когда тобой управляют, да ещё грозят оружием - этого никому не пожелаешь. Отвратное положение! Может, попробовать его заболтать?

  - У вас странное имя. ... Дин - а полностью?

  - Эдинбург.

  - Как город?

  - Не совсем. Был такой журнал "Эдинбургское обозрение". И жил некто Джордж Гордон Байрон, парень не из простых, настоящий лорд, но как-то у него всё не ладилась: предки в разводе, с баблом напряг, любимая девушка послала подальше, и решил он стишками душу отвести. Сочинил, напечатал, а эдинбургцы возьми да раскритикуй его дебют. Ох, он тогда и разозлился! Накатал целую поэму, в которой отчихвостил их по первое число, и с того момента стал писать всё смелее и лучше, а умирал, до сорока не дотянув, уж настоящей легендой, да. Можешь себе представить Элвиса и Че Гевару в одном лице?

  - Нет. ......... А кто из них, из поэтов и писателей, по-вашему, лучше всех?

  - Много было толковых ребят. Но старину Шекса никому не переплюнуть.

  - Шекспира?

  - Да, земляк. Батя мне так говорил: без Барда нас нет и не будет, так что бросай своего Хемингуэя и вступай в жизнь, как настоящий англо-сакс. Прочитал "Гамлета" - выправляй паспорт. Прочитал "Макбета" - сдавай на вождение. Прочитал "Отелло" - женись. Прочитал "Лира" - заводи детей. А "Ромео и Джульетту" даже в руки не бери. Само собой, я с них и начал. И быстро понял, что отец не шутил. Эта вещь только для девчонок хороша, там для них пример, а не для нас.

  - Потому что про любовь?

  - Я тебя умоляю! То, что пацан и девчушка могут втюриться так, что жить друг без друга не станут, - разве это открытие? Такие байки и до Рождества Христова гуляли по свету.

  - Так о чём там написал Шекспир?

  - О том, как можно - или нельзя - действовать в экстремальной ситуации. Когда весь мир против тебя, догоняешь?

  - Ага.

  - Ромео за всю пьесу не совершил ни одного толкового поступка, даже слова путного не вымолвил. Он только ноет, истерит и порет горячку. И был бы он один дурак, так может, всё бы как-то утряслось. Но там вокруг него целая стая долбанов; жизнеспособен только самый вялый и ничтожный. Но! Джульетта - это светлая голова, в которой всегда есть чёткий, рациональный план. Говорит она мало и всегда по делу. Любовь для неё - не угар и отказ тормозов, а вызов, задача, которую надо решать. Вот парадигма настоящего человека.

  - В образе девушки? Почему?

  - Да тут такое дело... У них в театре не было актрис. Девиц играли подростки лет тринадцати. Но и в этом возрасте парень - уже парень. Шекс это знал. Любя и уважая свою труппу, он сочинял всё так, чтобы молодой артист и в персонажа перевоплощался, и натуры не утрачивал. К примеру, то и дело заставлял по сценарию девицу надевать штаны. Казалось бы, зачем? А вот затем, чтоб можно было оставаться самим собой, при том одновременно Розалиндой, Поршией, Виолой... Искусство - это магия. Наш драматург, подобно Богу, создал человека заново, как бы Адама с Евой до их разделения, только в его мире Ева - первосущность. Теперешние антропологи согласны. По крайней мере, нет другого объяснения тому, что у каждой мужской особи имеются зачатки молочных желёз. А Шекс всё знал больше трёхсот лет назад. И стоял за истину! Торчал в вертепе лицедейства, но, пока хватало сил, боролся за правду, а когда устал, спалил к чёртовой матери свой балаган и уехал в родной Стретфорд доживать обычным, честным обывателем.

  - С ума сойти!